блистать золотом, покрывающим её причудливые украшения, которыми она оказывается увита на манер французских экипажей пятидесятилетней давности. Какие-то ангелочки, птички и ягнята весело смотрели теперь на Золушку со створок дверей, со стен и с крыши. Саму же крышу посредине венчал уже не тыквенный хвостик – нет, теперь вместо него там восседал гордый орёл белого цвета, вместо глаз у которого блистали изумруды, а на шее красовалась россыпь из аметиста и лазурита.
Ещё мгновение, и карета была полностью готова, да какая карета! Такому экипажу мог позавидовать сам князь Иоахим, да что там – прусский король и австрийский император от зависти проглотили бы языки, если б увидали это чудо! Вся покрытая золотой лепниной, инкрустированная дорогими камнями и увенчанная платиновым орлом, облитым белой эмалью, она казалась шедевром ювелирной мастерской каких-нибудь антверпенских кудесников. Колёса её были украшены драгоценной резьбой, а оглобли выполнены из дивного оттенка палисандра.
Золушка онемела от счастья, ведь ничего подобного в жизни она никогда не видела, и даже не могла себе представить, что такое вообще может случиться. Гертруда меж тем продолжала: «Кроме кареты, милая моя Аделина, тебе был обещан и кучер. Что ж, получай его!». Произнеся эти слова, старушка щелкнула пальцами, и откуда-то сбоку лениво показалась жирная крыса. Перебирая своими короткими лапками, она осторожно подошла к Гертруде, остановилась и принялась шевелить усами, грустно глядя на вызвавшую её фею.
– Нечего печалиться, дружище, – парировала та, – придётся нынче немного поработать!
Следующая порция порошка последовала в сторону крысы. Ту передёрнуло, будто пьяницу от жуткой бормотухи, и она на глазах, как и тыква, стала расти. С каждой секундой заострённые черты ей мордочки всё более походили на человечьи, и вот уже, спустя, пару минут, перед ними стоял миловидный упитанный кучер в ливрее тёмно-синего цвета, напудренном парике и кожаных перчатках с крагами. Он улыбнулся и поклонился Золушке. Та всплеснула руками и уставилась на тётушку, не ведая, что и сказать.
– И это ещё не всё, девочка моя, – прищурилась та, – ты поедешь на самых красивых лошадях, таких, что и не снились даже турецкому султану!
Францль, вернувшийся с лужайки, где, очевидно, отслеживал ход работ по покраске травы, пару раз щёлкнул клювом, и вот уже откуда не возьмись перед ними шесть мышей, выбравшихся из своих норок. Они получили следующую порцию пепла, чтобы через минуту обратиться в белоснежных лошадей неописуемой красоты и грации с густыми гривами и добрыми глазами. Лошади били копытами и неудержимо ржали, словно рвались в бой. Гертруда щёлкнула пальцами, и они чудесным образом сами впряглись в оглобли цугом, и встали, покорные, лишь немного пофыркивая. Кучер тут же взобрался на козлы, ухватил поводья и принялся ждать указаний.
– Ах, тётушка, я глазам своим не верю! – радости Золушки не было предела, – вы – исполнительница моих желаний! Как я могу отблагодарить вас?
– Не
