Хюльда подумала, что, будь она лет на двадцать-тридцать помоложе, ей было бы гораздо проще перейти от невинных поцелуев в щечку к чему-то более серьезному.
И все же, когда Хюльда звонила ему, она порой смущалась, как школьница. Но, вероятно, это и было признаком того, что их отношения развиваются в правильном направлении и, возможно, со временем и выльются в нечто большее.
Пьетюр, как обычно, ответил после первого же гудка. Его голос был бодр, а тон наполнен чуткостью.
– Я подумала, – начала Хюльда смущенно, – может, ты зайдешь ко мне на кофе сегодня вечером?
В ту же минуту ее постигло сомнение – поймет ли ее Пьетюр правильно? Ни с того ни с сего – кофе, да еще в такой час. Она уже собиралась было добавить, что не предлагает ему остаться на ночь, но прикусила язык в надежде, что он и так не станет искать в ее приглашении потаенных смыслов.
– Ну конечно, – сразу ответил Пьетюр без тени сомнения.
Хюльде импонировала его способность моментально принимать решения, не зацикливаясь на деталях и не делая из мухи слона. И все же сегодня их отношения выходили на некий новый виток – ведь никогда раньше Хюльда не приглашала Пьетюра к себе в гости. А вдруг ей станет стыдно за свою квартирку? Ведь ее не сравнить с домом с большими окнами и садом, в котором Хюльда жила на Аульфтанесе. Ну да, возможно. Но дело даже не в этом. Она возвела вокруг себя защитную стену, за которую пока не хотела пускать Пьетюра. Но сегодня ей вдруг стало невыносимо находиться одной, и она дала слабину.
– Мне прийти прямо сейчас? – спросил Пьетюр.
– Да, приходи. Сможешь?
В общении с ним Хюльда становилась на удивление неуверенной в себе, хотя в иных обстоятельствах решимости ей было не занимать.
– Смогу. Где ты живешь?
Хюльда скороговоркой продиктовала свой адрес и добавила:
– Пятый этаж. Мое имя на звонке.
– Лечу, – сказал Пьетюр и повесил трубку, не прощаясь.
– А я уж думал, ты меня к себе так никогда и не пригласишь, – с порога сказал Пьетюр.
Почти семидесятилетний, он был постарше Хюльды, но для своего возраста выглядел хорошо – не сильно моложе своих лет, но и не старше. Седая борода, по мнению Хюльды, делала его слегка похожим на Деда Мороза, и при виде Пьетюра она каждый раз представляла себе, как мог бы выглядеть Йоун в семьдесят лет.
Не успела Хюльда оглянуться, как Пьетюр уже вошел в гостиную и уселся в ее любимое кресло. Она даже почувствовала легкий укол ревности – ведь это ее место! Однако Хюльда смолчала и предложила своему гостю кофе.
– Будь добра, без молока.
Пьетюр был врачом. Не вдаваясь в подробности, он рассказывал Хюльде, что вышел на пенсию относительно рано – когда ему было шестьдесят. В тот период его жена заболела, но они прожили вместе еще несколько счастливых лет. Дальнейших вопросов Хюльда ему не задавала – не хотела, чтобы он заново переживал горечь утраты. А сама она ограничилась
