над их телами
Я поспешно собираю,
Прячу в флягу и котомку.
В каждой капле фунт железу,
Чьих отважней – и поболе.
Уж во фляге тонна весу.
Нету сил, обратно к лесу
Волочиться час приходит.
Вдруг нога моя запнулась,
Сердце смолкло, вдруг сорвавшись:
Я почувствовала душу,
Что наградой станет лучшей —
Принц… нет-нет… Король лежащий!
Его кудри разметались,
Кровью слиплись; ищут руки
Что-то, в кулаки сжимаясь;
Сердце биться исстрадалось,
И всё реже, реже стуки.
И в тумане, обметавшем
Всю холодную равнину,
Он звезде подобен яркой
И глаза мои дикарки
Блеском ослепил орлиным.
Знаю блеск мечей тревожный,
Знаю звёздный блеск печальный
Говорят, блеск злата ложный…
То не блеск! – лишь этот можно
Блеском звать и звёзд сияньем!
Ветер! холодить как смеешь
В его теле тёплом раны?
Меч! почто пробил железо?
Овод! ну зачем ты лезешь
По краям царапин рваных?
Вы, глаза! его не видя,
Ну зачем вы открывались?
Ноги! вы зачем ходили
В без него постылом мире —
Грудь! зачем дышать пыталась?
Кто я, где я – не припомню…
Вмиг во мне всё обломилось.
На колени опустилась,
Непонятной мне истомой,
Руки, движими, схватились,
Подтащили ближе флягу
Уст, кончиною сведенных.
Из неё излилась влага,
Пролилась на грудь туманом,
Скрыла профиль заостренный…
Пусть глаза пока закрыты,
Губы ожили и шепчут:
– У меня доспех пробитый…
И спасибо за напиток,
Жажда давит грудь всё крепче…
Воин, воин, пусть не гложет
Жажда грудь твою в доспехе!
Золотой венец возложен
На главу, и стол надёжен
Золотой, отверзни веки!
Видит ветер, видит небо,
Видят каждый холм и камень —
Вир обид твоих исчерпан.
Помни, край за дальним лесом,
Помни, лес! Вы слово дали.
Жизнь в уста твои вернулась,
На висках трепещут вены.
Я чернавка, я дурнушка —
Дай прижаться поцелуем
В первый раз и в раз последний.
Губы
