Мне-то Тамара Федоровна тоже намекала, что было бы здорово, если бы мы присмотрелись друг к другу, что видела во мне родственную душу и маячок, который смог бы сына вызволить из заточения соблазнами больших городов. Но я увиливала от темы, а тут… словно желание прошлой хозяйки сбылось.
Николай пододвинул ко мне тарелку, источающую непередаваемый аромат. Зараза, еще и всколыхнул воздух рукой, как сомелье, чтобы мой желудок перетянул все внимание на себя и вновь отключил мозг. Так же нечестно!
– Если ты против можем на вы, но у меня предложение лучше: давай съедим по ложке ризотто на брудершафт – еда-то сближает.
Так вкусно я не ела давно. Рис без комочков, которые у меня обычно получались, он просто таял, и я растворялась вместе с ним. Мне стало интересно узнать побольше про Николая. Ну раз уж все равно сидим вместе, чего в молчанку-то играть.
– Вы…
Он обиженно вздохнул, и я поправилась.
– Ой, прости. Ты повар?
– Да. – Он откинулся на стул и посмотрел в окно. – Уехал в большой город на заработки. Хотел славы, драйва, свободы. А мама обратно звала, говорила, что скучает, не справляется. Я обещал: вот стану шефом номер один и к себе перевезу. Но она отказывалась и жаловалась, что я изменился, отдалился. Да, каюсь: вместо звонков изредка писал сообщения. Короткие. Некогда все было. – Он вздохнул, встал и подошел к окну. – Ритм у нас с мамой был разный: я чаще в ночные смены работал, а днем отсыпался.
Я заметила, как слегка подрагивали его плечи, захотелось подойти и обнять. Но Николай развернулся и сел по-мальчишески на подоконник.
– Я стал другим. Не сразу заметил, а словам мамы не верил, отмахивался, злился, грубил. Но знаешь, как только наша нить связи оборвалась, я словно прозрел. Гонка за деньгами и славой не приносила удовлетворения, она бесконечна, она рождала рамки, оковы. Другие, не такие, как дома. Там ты от них задыхаешься, разрушаешься. А здесь чувствуешь скорее заботу родного воздуха, защиту. Даже детские воспоминания укутывают шалью и согревают: неважно хорошие они или плохие – они часть тебя. – Он спрыгнул с подоконника и сел обратно за стол. – В общем, я собрал сумку и приехал…
– А тебя тут никто и не ждет уже…
Он кивнул и перевел разговор на поварские истории: о пригоревших котлетах, сбежавших соусах, пересолах и волосах, подкинутых конкурентами на конкурсах.
Я слушала его бархатистый голос и фантазировала, наделяя Николая качествами персонажей из книг. Почему-то показалось, что он поет. Под гитару. И обязательно умеет танцевать вальс. Как на балах.
Мои мысли скакали, пока он насвистывал незнакомую мелодию, убирая со стола и намывая посуду. Я представляла, что прямо сейчас у какого-то автора рождаются строчки сюжета и сцены из него воссоздаются на моей кухне. Для меня. Блин… наверное, я сплю. Ну не бывает же вот так все гладко. Не бывает. Не верю. Я еще немного побуду в мечте, а потом…
