найдут и пристрелят.
– Так и будет, – сказал Волжанин.
Я вышла на улицу с тяжелым камнем на сердце. Не думала, что говорить с убитыми горем биовидами, потерявшими близкого, настолько трудно и изматывающе. Напарник заметил мою реакцию.
– Все через это проходят, – сказал он понимающе. – Привыкнешь.
Волжанин достал пачку сигарет, протянул мне из вежливости.
– Меня это убьет.
Он покивал и закурил.
– В питомниках заявили, что у них не пропадали львы, – сказала я.
– Еще бы они сказали иначе. За такое им грозит уголовка. Они наверняка уже всю документацию подчистили. Ничего, мы их вздрючим, как только охотники сделают свое дело.
Мы помолчали.
– Я думаю, что лев может быть осознанным.
Волжанин перевел на меня удивленный взгляд, изо рта у него торчала дымящаяся сигарета.
– Это многое бы объяснило, – сказала я на опережение.
– Например?
– Прошло уже больше суток, а его до сих пор не нашли. Будь он осознанным, не допускал бы ошибок болванки.
– Этого недостаточно. Что еще?
Он готов был слушать, меня это вдохновило.
– Я думала о показаниях свидетельницы – о том, что она слышала ночью с улицы.
– Как кто-то с собакой гулял, – поправил он.
– Я проверила весь переулок. Свежих следов собачей мочи и кала нет.
– Из любопытства спрошу: как ты проверяла?
– Нюхала.
– А-аа. Надеюсь, ты оформила акт запахов.
– Свидетельница сказала, что слышала мужской голос, и как кто-то скулил. Когда альтервиды используют речевой модуль в обыденной ситуации, мы контролируем «голос тела», но если ситуация нервозная, контроль теряется.
– Это поэтому ты сейчас на меня рычишь?
– А я рычала?
Он кивнул.
– Я думаю, что голос и скулеж, могли принадлежать одному осознанному альтервиду. Нашему убийце. По какой-то причине он оказался в переулке в ту ночь, и он явно был не в себе. Утром Лагно проходил мимо, увидел льва, громко закричал, чем вызвал у льва испуг и агрессию…
– Если лев осознанный, он должен был понимать, что парень весом в пятьдесят килограммов не опасен. Зачем превращать его в кровавое месиво?
Я глубоко вздохнула.
– Слишком много дыр в твоей версии.
– Есть только один способ ее проверить. Сравнить ДНК нашего льва с базой данных осознанных.
– К Адамычу уже обращалась?
Я кивнула.
– Он сказал, без судебного ордера доступ к базе Башен не получить. Так неправильно.
– Вы же сами за это боролись. Вот и пожинайте плоды своего равноправия.
– Хмелецкий может помочь?
Он покачал головой.
– Для ордера нужны железобетонные улики, у тебя их нет.
