были раздуты, губы сжаты в тонкую полоску, а пальцы рук в кулаки. Он медленно прошел к своему рабочему месту, а когда опустился в кресло, зарычал и кулаками по столу ударил.
После этого нарисовался первый любопытный нос. Дверь, ведущая в приемную, приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось перепуганное личико секретарши. Увидев, что ничего особенного не происходит, что это всего-то начальник лютует, Лили с облегчением выдохнула и заговорила:
– Анатолий Аркадьевич, вы вернулись… А я так испугалась! Думаю, кто может грохотать в вашем кабинете, когда там никого нет? – с любопытством огляделась. – А что случилось-то?
– Тебя это касается, Лили? – вопрос прозвучал спокойно, но металла в голосе было… – Ты убедилась, что все в порядке? Что это всего лишь я и никто нас не грабит?
Подчиненная машинально поддакивала, да кивала, боясь вызвать гнев «титана».
– Молодец! А теперь вернись на свое место.
Стоило чуть повысить голос и лишний раз повторять уже не требовалось – секунды не прошло, а послушную Лили, как ветром сдуло.
– Всегда бы так… – с облегчением выдохнул мужчина и замолк, обводя рассеянным взглядом свой, наполненный тишиной и умиротворением, кабинет. – Твою мать… – жалобно простонал он и рухнул на стол. – Это всего лишь ребенок, Толик. Чужой ребенок! Почему это тебя так задело?
Спрашивал он сам себя, но ему вдруг ответил женский голос:
– Может, потому что он говорил от сердца, а вам не хочется быть таковым для всех?
Анатолий в пылу раздумий не придал этому значения и ответил, не поднимая головы:
– Думаешь?
– Ну да! Дети же такие, врать не умеют, – вновь ответствовал голос.
– Не умеют… – эхом отозвался Товарищ начальник и, наконец, спохватился, резко вырвавшись из раздумий: – Черт… Госпожа Верхоланцева! Стучаться не учили? Все-таки не к себе домой заходите.
Вероника стояла у входной двери, всем своим видом источая чувство вины. Украдкой взглянув на Левина, она сразу вернулась к изучению половиц.
– Учили, но я забыла… Простите.
Еще больше потупилась и неожиданно эмоционально всплеснула руками.
– Вообще за все простите! Правда, я не слишком считаю себя виноватой, так как вы просто меня неправильно поняли. Но все равно прошу прощения. И за маму тоже.
Пока она говорила, Анатолий заметно успокоился, приосанился, и его глаза вновь заулыбались.
– А за ребенка? – прищурившись спросил.
– За Володьку-то… – задумчиво протянула девушка и пожала плечами. – Он же ребенок! К тому же вы его тоже обидели.
– То есть вы считаете, что он правильно поступил? – повел Левин темной кустистой бровью.
Ника же вновь пожала плечами и ответила уверенным тоном:
– Давать сдачи – полезное умение.
