орудия охоты держать научатся правильно.
– У-у-у, – загудели дети, не одобряя говор старшего дозорного.
Радон улыбнулся.
– Ничего не рано! – продолжал настаивать старый шаман. – Пусть знают! Чего уж тут. Кому ещё их учить? Варн единству не научит! Научил уже – без глаза теперь ходит!
Варн недоумённо посмотрел на старого шамана, а взрослые и молодь переглянулись.
– Ну будет тебе, Валан! – Хорд вступился за отпрыска. – Старый ворчун. Смотри – язык у тебя отсохнет!
– Ладно, ладно, – успокоился шаман и обратился к Унге: – Вот ты, юнец, какой путь выбрал? Шамана или охотника?
– Эм-м… – задумался Унга.
– Вот! – поспешно возгласил мудрец. – Чтобы шаманом стать, нужно понимать, чего ты хочешь. Чего узнать желаешь у Пангеи? Что увидеть норовишь? А это не так просто, мой юный друг, – молвил старец. – Настанет время – охотником будь и не бойся. Первое единство принимай и помни, что я говорил в эту ночь. Глядишь – окрепнешь, и шаманом быть тебе.
Подростки зашептались между собой, обсуждая напутствия старого мудреца.
– А почему ты не пошёл в Храм смотреть на звёзды? – неожиданно спросил Унга.
Валан нахмурился и оглядел других старцев.
– Я давно не молод, мой мальчик, а единство отнимает много сил. И что там, среди звёзд, творится? Никому не ведомо… Боюсь, если я загляну туда, то моё сознание не вернется обратно, и стану я ношей для племени…
*зашастили – зашумели.
***
– Валан, а скажи, – Эльна несмело подсела поближе к мудрецу, – почему?.. Почему у нас нет глаз Заврини, – девочка указала на себя и на других детей, – а у взрослых есть?
– Да, Валан, почему так?
– Мы тоже хотим смотреть взором охотников!
Юнцы и девы обиженно зашумели, а взрослые сородичи дружно рассмеялись. Неподдельное чувство досады молоди из-за неспособности воплощать глаза Заврини не могло не вызывать улыбку у бывалых соплеменников. Но этот недостаток имел своё начало, и помнили об этом начале многие.
– Было это в далёкие времена, когда предок мой и ваш, Алак, последний, перенявший глаза ящеров по роду своему, по происхождению, ещё охотиться мог и Лунами восторгаться, – внезапно начал сказ старый шаман. – Ока Заврини передались Алаку и его сородичам по крови от пращуров, а пращурам от прапращуров, а прапращурам от Заврини, и воплощать глаза ящеров сородичи и Алак могли с рождения. Но кровь наша и плоть меняются с прожитыми лунами, как и звёзды в поднебесье. В чём-то мы становимся лучше и сильнее, а в чём-то слабее. Вот и появились тогда на свет от потомков Алака слепые охотники, и я среди них. И ока предков нам были неведомы.
– Вы совсем ничего не видели, что ли? – недопоняв, спросил Ронин.
– Да нет же! Слепые – значит, глаз Заврини у нас сроду не было. Так-то мы видели, как сейчас видишь ты, юноша, и остальные.
Ронин кивнул.
– И
