style="font-size:15px;"> Таверна «Пегая лошадь» с облупившейся блёклой вывеской над входом и большой жестяной кружкой, подвешенной на цепях, ничем особенным не отличалась. Но, оказывается, Мэйвин направлялся именно сюда.
Он был здесь уже, вчера днём, когда искал след Ангуса. «Печать тоскующего сердца» – изображение двух переплетённых по-особенному рун – пульсировала золотистой пылью. Мэйвин оставил это начертание во время своего вчерашнего посещения: не замеченным никому движением указательного пальца вывел на гладко оструганных досках одного из столов. Рисунок не смыть даже самой старательной служанке, и видеть его под силу лишь глазу Обращённого.
Ангус два дня назад тоже сидел за этим же столом, в этой же таверне он совершил своё последнее убийство. Печать заставит его вернуться снова. Ангус не успокоится, пока ещё раз не посетит место преступления. Оставалось всего лишь подождать. Много или мало – всё зависит от силы воли преступника.
– Дедушка, почему они светятся? И так ярко… – Эйнард пальцами – указательным и средним – осторожненько коснулся пульсирующей линии, будто ожечься мог, но свечение было холодным на ощупь.
– Ты тоже их видишь? – Мэйвин немного удивился, бровью повёл. – Хотя… Ладно, садись!
Они уселись за стол на широкие лавки, так, что Мэйвин свободно мог видеть всех, кто входит или выходит, а Эйнард оказался от него по левую руку.
Посетителей в столь ранний час не было вовсе, но хозяина их появление с виду не очень-то обрадовало.
– Для горячего ещё рано, мы только что открылись. Могу предложить холодное мясо из вчерашнего жаркого… Ещё есть отварная рыба, тоже холодная… Горячий хлеб и молоко для мальчика…
Эйнард аж вскинулся, покраснел от возмущения, губу закусил, темнея глазами. Но вслух не сказал ничего, встретился со взглядом Мэйвина и сник, опустил голову.
– Мы подождём, почтеннейший, – с вежливой улыбкой ответил Мэйвин, и хозяин отошёл, комкая в толстых кривых пальцах захватанное полотенце. – Если вас не затруднит, то от кваса на ржаных корочках я б не отказался, – крикнул Мэйвин, немного подумав, и сутулая спина трактирщика Алема отозвалась неглубоким, но почтительным поклоном.
Эйнард так и сидел со склонённой головой, глядел куда-то в сторону, в дальний угол. Не двинулся, даже не взглянул, когда на столе появился большой кувшин и две высоких тяжёлых кружки с толстыми ручками.
– Ты будешь, Эйн? – Мэйвин, не дожидаясь ответа, разлил квас на две кружки.
Эйнард лишь подбородком дёрнул сердито. Сыновья графов и баронов в его возрасте уже участвуют в военных походах, а к нему же до сих пор относятся как к мальчишке. Даже дедушка, и тот… Ничего лишний раз не расскажет, не посоветуется. А послушания требует во всём.
И сейчас, вот, тоже. На кой ляд мы сюда припёрлись? В таверну в эту… Лучше было остаться с дядей Кревисом, он обещал показать книгу о магии четырёх стихий.
