мировоззренческих установок, которые позволили сформироваться различным способам видения мира и отношения к нему. Но, в конечном счете, в лице поздних славянофилов они попытались универсализировать принципы русского способа философствования. Отход от идеи локальности и бесподобности русской мысли возвращает их в лоно европейской мыслительной традиции, которая по своим мировоззренческим установкам стремится к созданию внешних универсальных критериев. И русские славянофилы, понимая несводимость русской философии к европейской традиции, попадают под ее обаяние и создают тексты, которые напрямую ей соответствуют. В работах славянофилов нарушается главное, что выделяет русскую самобытную традицию, – утрачено реальное Единство мысли и ее выражения.
Русская самобытная философия трудно узнаваема, если она выделяется исключительно на своих пределах, на поверхности своего существования. Опыт границ, сопоставлений может дать нам лишь внешние, поверхностные различия. Суть русской самобытной философской традиции оказывается скрытой подобными сопоставлениями. Единственный способ ее усмотрения – это отказ от идеи предельности при ее рассмотрении.
Выделив особенности формирования русской мыслительной традиции и обозначив их принципиальную несводимость к европейской традиции в целом, мы оказываемся перед вопросом – на каких локальных основаниях можно реконструировать особенности самобытной мысли? Поскольку национальный образ мира может быть запечатлен в различных формах, он, безусловно, будет запечатлен и в философских концептах. Но, очевидно, потребуются иные средства для ее реконструкции.
Особенности русской мыслительной традиции можно выявить, обратившись к русскому языку. Язык уже сам по себе обладает определенным смыслом, который определяет мысль, возможности и формы ее бытия. Язык сам по себе есть смыслополагающая сущность, а люди – носители языка – следуют за этим смыслом, ибо мыслительная традиция согласуется с языком по бытию и не может быть от него отделена.
Обращение к русскому языку необходимо еще и потому, что именно он остается той связующей нитью, которая соединяет в единую целостность очень разные эпохи существования нашего государства. Единство языка позволяет нам сегодня говорить о возможности сохранения и развития русской философии как самостоятельного явления мировой культуры. Сегодня мы живем в постсоветском внерелигиозном пространстве – те духовные силы, которые всегда подпитывали Россию, глубоко спрятаны. А что позволяло удерживать традицию (хотя бы в свернутом виде), не давало ей окончательно заглохнуть в период расцерковления? Что позволяло нашему сознанию не забыть его возможности и направленность в то время, когда молитвенные практики были почти забыты? У нас в России есть замечательный хранитель – русский язык, который способен аккумулировать в себе духовные содержания, сохранять, раскрывать и развивать
