Степан проснулся, вышел во двор и присел на ступеньку крыльца. Светила луна, вокруг стояла тишина, земля еще не прогрелась, но вокруг ощущалось тепло – вот-вот должны зацвести яблони, а вишни и сливы уже стояли в цвету, им дела нет до войны, до немцев и полицаев, цветут себе, о жизни думают… Такие мысли кружились вокруг Степана, принося ему покой и умиротворение. «А где же Змитрок?» И только он так подумал, как услышал, что по улице кто-то идет, и не один. Степан поднялся и подошел к калитке. По улице шли трое, среди них он узнал внука и его друга Колю; контуры их спутника тоже были знакомы, и Степан признал в нем Виталия из Сергеевки. Он сразу открыл калитку, без слов пропуская всю троицу во двор, понимая, что зазря Виталий сюда бы не пришел в ночи.
– Ты, Змитрок, иди в хату спать, и тебя, Коля, уже, наверное, родители заждались – время-то позднее.
Мальчики нехотя расстались, а Степан пригласил Виталия посмотреть, как там конь, может, запутался за дерево и стоит. Конь мирно щипал траву и на хозяина не обратил внимания.
– Дядька Степан, к вам меня направила тетка Глаша и просила передать, что жена полицая Андрея из их деревни была у них в Высоком и по секрету сказала, что полицаи собираются на днях приехать в Новоселки, может даже, с немцами. Тетка Глаша просила, чтобы вы на всякий случай уезжали, мало ли что. Я думаю, и мне бы уже пора в лес податься, да все военные не разрешают.
– Если не разрешают, тогда подожди. А за весть спасибо, я и сам уже думал, почему это полицаи не едут – пора уже сеять. А вы там отсеялись? – позевывая, спросил Степан.
– У кого сила есть, отсеялись, да и люди помогают друг другу, держатся один за другого. Так я пошел, дядька Степан, доброй вам ночи.
– Будь осторожен и передавай тетке Глаше от нас с Ариной, чтобы здорова была.
Он пожал Виталию руку, и тот пошел по-за огородами. Набежавшая небольшая тучка закрыла луну, и его не стало видно. «Вот тебе и война, никуда она не делась. Завтра, а вернее, уже сегодня надо раненько уезжать», – решил про себя Степан и пошел в хату.
Еще только забрезжили предрассветные сумерки, а Степан уже запрягал коня. Дольше всего пришлось повозиться с внучкой, она никак не могла проснуться, открывала глаза и тут же снова засыпала. Степан завернул ее в одеяло и отнес спящую на телегу, где уже примостился рядом с Алесей сонный Змитрок. «Совсем еще дети», – с такой мыслью он отъехал от двора.
Понимая, что их отъезд будет обязательно замечен односельчанами, Степан в семейный лагерь возвращался окольными путями: вначале они ехали в сторону Сергеевки и только в лесу свернули на еле заметную дорожку, по которой можно было добраться до лагеря. На месте они были, когда солнце опустилось над темным лесом.
Через день Степан, оставив в лагере Арину и Алесю с детьми присматривать за хозяйством, вместе с Петькой Чижом, ведя под уздцы коня, направился в сторону Калиновки.
4
