настороженно и с некоторым удивлением. Пошли между ними тихие разговоры: «Не побоялись вернуться. А надолго ли? А вдруг полицаи или немцы нагрянут, им же несдобровать тогда». А некоторые с затаенной надеждой и завистью говорили: «Вернулся с конем». Более рассудительные отвечали: «Поживем – увидим, как оно будет».
Через день Степан на своем огороде посадил картошку, помогать Арине и Алесе пришла Маланья – так они и управились с этой работой, а потом засеяли огород Маланье – и пошло дело. Люди поняли, что помогает Степан солдаткам и вдовам, и тут же образовалась немалая очередь, кому нужна была помощь; за день он успевал засеять два огорода, да еще мог вспахать небольшой участок под посев зерновых или льна.
Степан своим конем в тот день пахал уже третий огород. Заканчивая борозду, он решил дать коню передых, да и самому надо было отдышаться; перевернул набок, вверх лемехом плуг и пустил коня пощипать травичку, а сам присел прямо на землю, держа вожжи в руках. Приметил, что в его сторону по тропинке, что вилась по-за огородами, шла женщина; в ней Степан признал Машу, жену полицая Аркашки Дудянова, который был убит зимой при нападении военных с отрядом Ивана Захаровича.
– Здравствуй, Степан. Бог тебе в помощь, – подходя, произнесла Маша и остановилась, опустив руки и наклонив голову, повязанную светлым ситцевым платком.
Степану бросились в глаза ее босые ноги, отчего появились жалость и уважение к этой женщине.
– Здравствуй, Маша. Спасибо тебе на добром слове, – отвечал он, вставая.
– Погода хорошая стоит, – начала разговор Маша, поправив края повязанного на голове платочка.
– Погода, слава Богу, и впрямь хорошая, как раз для посевной – вот и стараюсь управиться по теплым денькам с пахотой. А это под посев жита пашу, да и под лен надо бы вспахать. Только вот конь притомился – дал передохнуть ему.
– Я к тебе Степан по делу пришла. Отвернулись от меня люди, некому мне помочь огород посеять, а без коня мне не управиться никак. Помоги, Степан, жить как-то же надо. Весной не посеешь – зимой не возьмешь.
Степан молча стал заворачивать коня на обратный ход, хотя тот старался еще щипнуть сочной весенней травы; поднял плуг, натянул постромки и ловко поставил его кончиком острия на новую борозду.
– Поможем тебе, Маша, все мы люди, и всякое в жизни бывает. Живым о живом думать надо. Жди, дня через два-три подъеду. Вот отсеем солдаткам огороды – и приедем. Ты не волнуйся, картошку на огороде у тебя посадим.
Он дернул вожжами, чмокнул на коня и зашагал за плугом.
«А хорошо у него получается», – провожая взглядом Степана, подумала женщина и, выпрямившись, заспешила домой, обретя надежду на помощь.
Огород Аркашки Дудянова засеяли на четвертый день. Помогали Маше Арина с Алесей, две соседки и Змитрок с другом Колей; работали споро, без лишних разговоров, а когда Степан
