холстину внутрь и побежали к кустам, где прятаться, как им казалось, было удобнее всего.
Для Таврика все это было большой игрой: их искали – они прятались. До зарослей – бегом вдоль ограды, до самой сторожевой будки – ползком. Замерли, прислушиваясь: тишина, внутри – никого.
– Вот, он здесь, – махнула рукой Змену. Под навесом на цепи сидел рыжий щенок. Увидев Змену, он завилял хвостом, заскулил, рванувшись навстречу своей хозяйке, все норовил облизать лицо, пока детские слабые пальцы отстегивали ошейник – Кроха прекрасно обходился и без него.
– Змену! – звонко вскрикнул Таврик, указывая на странную фигуру с размытыми очертаниями, приближающуюся к ним широкими прыжками. Через мгновение стали различимы черная густая шерсть, свирепый звериный оскал и злые зелено-желтые глаза.
Змену узнала этого зверя и закричала страшно и отчаянно, но яростный рев заглушил ее крик. Следующим прыжком зверь оказался так близко, что его горячее дыхание коснулось лба Змену, а когти полоснули подол, обратив платье в лохмотья. Змену зажмурилась, но ничего плохого с ней не произошло. Рык зверя сменился пронзительным визгом – в загривок ему вцепился огромный рыжий пес, взявшийся неведомо откуда. Черный зверь вывернулся, роняя окровавленные клочья шерсти, метнулся в сторону обманным движением. Он снова пытался зацепить Змену, но пес сшиб его грудью, наваливаясь всем телом и придавливая к земле.
Таврик потянул Змену за рукав, увлекая ее за собой.
– Бежим скорее! – крикнул он оцепеневшей подруге.
Прижимая к себе щенка, Змену протиснулась в приоткрытые ворота вслед за Тавриком. Знакомый приютский двор остался позади.
19
Когда Баил нападал в первый раз, он бил наверняка. В день охоты на Змену он использовал старинную пылевую ловушку. Острая пыль подобна воде, падающей вниз, и любую душу, что увязнет в ней, непременно затянет за горизонт. Баил не собирался возвращаться, он был уверен, что ловушка сработает как надо, но план не удался. Больше ловушек у него не осталось, и взять их было неоткуда. Тогда Баил призвал своих сыновей, надеясь, что впятером они отыщут дитя Мотави.
Баил был нелюбимым сыном, с рождения слабым и хилым. Его мать перекидывалась пятнистой кошкой и, лежа в его колыбели, мурлыкала для своего сына бессловесные тихие песни. От нее Баил унаследовал способность, изменяя свой облик, обращаться в кота. Когда же Отец узнал, что его младший сын инкуб7, он выгнал свою семнадцатую жену и отвратил свою милость от Баила. Дальше была только нескончаемая опала, ведь для наследника сила – единственный аргумент, а Баил всего лишь слабосильный инкуб. Ни у кого не нашлось для него ни жалости, ни любви, ни сострадания – таков уж нрав рожденных под землей. Оттого-то он боролся так отчаянно, желая выцарапать хоть маленькую толику уважения к себе, но сколько бы он не старался,
Инкуб слабее обычного демона, зато обладает возможностью пребывать в двух формах – звериной и естественной (демонической).
