об Айзеке или о Викторе? – сощурила взгляд Беатрис, улыбнувшись крем губ.
Но Герман в ответ лишь добродушно улыбнулся, отрешенно покачав головой.
– Я поверить не могу, что ты уговорил меня сделать это… – в бессилии склонила голову Беатрис, стиснув пальцами спинку стула у туалетного столика, перед зеркалом которого она стояла, разглядывая отражение своей комнаты.
– Ну… скажем, это было не так уж и трудно. – лукаво улыбнулся мужчина, в этот момент проверяющий мягкость свежих покрывал на постели. – К тому же… у нас есть еще немного времени, и я решил, что это будет отличная идея, учитывая, что больше возможности может и не представиться.
– Бешеной собаке и семь верст не крюк, Айзек… – закатила глаза девушка, при этом не удержав вздернувшиеся уголки губ. – Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться для моей семьи? А для нас?
– С ними все будет в порядке. – вздохнул он, протягивая руку вперед, увлекая девушку к себе на колени, – Неужели ты была не рада увидеться с ними?
Но на его слова она лишь смущенно потупила взгляд.
Конечно… после всего, через что ей пришлось пройти, снова увидеть своих близких, почувствовать себя нужной и родной, не покинутой и не забытой… о чем еще она могла бы мечтать. Несмотря на все, что обрушилось на них из-за нее, им удалось через это пройти и жить дальше, словно дерево после заморозка, пускающее в стороны новые ветви, покрытые сочной листвой, еще более сильной, чем прежде.
Казалось, Герман никак не мог наговориться, он показал ей каждый уголок поместья, рассказал о каждой измененной детали в доме, даже сводил ее на кладбище, где в просторном склепе покоились его предки. Пять новых саркофагов, учитывая, что он забрал из Гамбурга прах своей матери. Рассказал об истории, что поведал ему Алоис перед тем как передать заветное послание и как он хранил ее тайну все эти годы. Жалел он лишь об одном – он ослеп спустя месяц после отъезда священнослужителей, что приехали забрать послание. Будто злой рок настиг и его, дав ему надежду на лучшее будущее его бабушки, взамен отобрав возможность когда-либо убедиться в исполнении своего долга перед ней. Но… он поклялся сделать все, что сможет, протянув ей ключ от ее комнаты, где она жила в девичестве.
– Он оставил здесь все, как было при мне… – поджала она губы, – Приказал прислуге не трогать ничего, лишь вытирать пыль и регулярно менять белье. Знаешь, что он сказал своим детям, когда они узнали, что мы останемся здесь? «Я слепой, безумный столетний старик, владеющий алхимией. Я самый старший в этом доме, и будет так, как я сказал, иначе я вас всех в лягушек превращу!» – нахмурила она брови, пародируя манеру Германа, шутливо ударив кулаком по своему бедру, как тот ударил кулаком по обеденному столу, заставив подскочить хрустальный бокал с вином. – Ему определенно досталась частица моего дара… ты бы видел его коллекцию
