циферка – 1 %.
– Ни виртуальной клавиатуры, ни диалогового окна, – сокрушенно констатировал профессор.
Он потеребил пальцами край пульта управления, оттуда вывалился тонкий провод с универсальной вилкой на конце. Абуладзе обрадовался и немедленно воткнул вилку в розетку. Ничего не произошло.
– Ни черта не понимаю.
Кутельского передернуло от вида любимой девушки с распахнутым пультом управления на затылке. Он ушел на кухню и занял кресло Льва Саныча. Взял бутылку, поболтал ею, избавляясь от осадка, крикнул:
– Профессор, почему у вас нет виски?
Лев Саныч не ответил, вернулся в лабораторию и молча продолжил читать инструкцию.
– Чего вам непонятно? – не мог угомониться Чарли. – Сказок своему сыну не читали что ли? Питание от сети начнется потом, а пока мы должны ее «обогреть, накормить, напоить, спать положить…». Девушке-роботу требуется забота. Как человеку.
– Бред какой-то. Попоной я ее накрыл. Что теперь? Супом ее накормить?
Чарли от сравнения Моники с лошадью снова передернуло.
Профессор не заметил и продолжил рассуждать:
– Зачем роботу 16 уровня такие сложности? Должно быть простое решение. Может, еще какую-нибудь сказку вспомните?
Не дождавшись ответа, Лев Саныч ушел в спальню, а Чарли снова наполнил бокал.
– Получается, она вдохновила меня на шедевр, потому что у нее такая программа? Муза?
Он не стал допивать пиво, прошелся по комнате, отыскал саксофон, осмотрел его на предмет повреждений. Швыряние на землю не могло не сказаться на инструменте. Потому Кутельский включил режим диагностики, а затем программу настройки.
Из спальни раздался стон. Женский. Чарли влетел туда пулей. Девушка лежала на спине, повернув голову набок, ее руки были выпрямлены вдоль тела, но колени оставались согнутыми. Профессор потирал руки и заглядывал в открытый блок управления.
– Заряд пошел! И все-таки я – красавец!
– Что вы с ней сделали?
– А вот не скажу! – хихикнул Лев Саныч. – Вспомнил еще одну сказку!
Комплекс входящей связи хрюкнул, и усталый женский голос произнес:
– Мэй дэй…Мэй дэй…
Глава четвертая
Кораблекрушение
– Мэй-дэй, – произнесла Элизабет всепланетный сигнал бедствия и удивилась спокойствию своего голоса, – Мэй-дэй.
Прошла минута, прежде чем радиостанция проскрипела:
– Але… Геостанция Салактионы-1 слушает вас. Прием!
– Правда? – Элизабет обрадовалась, но тут же всхлипнула. – Здесь все мертвы.
– Кто вы и что происходит?
– Меня зовут Элизабет Роверто. Мы возвращались с Салактионы-2 на орбиту. Я была в туалете, когда с кораблем что-то случилось. Я долго не могла открыть дверь. А когда открыла, все мертвы. Кабина пилотов…Очень холодно. Их тела
