пирожки!
– Крыжовник! Сушёный крыжовник!
– Первоцветы, подснежники… Купите цветочки!..
У базилики Святой Екатерины католики выходили с мессы. Маркиза Сан-Чезаре и Биатриче первые замахали руками. Коляска княгини завернула к ступеням.
– У вас праздник! – Сибилла схлопнула ладошки от вида вербы. – Позвольте вас поздравить! Дорогая Катари́, вы здоровы и выезжаете!
– Есть ли новости от князя? – спросил Раффаеле.
Нина подала ему руку в агатовом браслете.
– Последнее письмо было из Белоруссии. Пётр Васильевич в добром здравии, но дорога трудна из-за дождей и ледохода.
Екатерина безучастно смотрела на букет вербы в своих руках и пряталась под полями шляпки. Нина одна знала о разговоре между нею и Александром на Царскосельской дороге.
– Вы позволите навестить вас? – обратился к ней Раффаеле, когда карета разворачивалась на Невский.
– Да.
***
Май и июнь 1812 года выдались дождливыми. Но Петербургская погода имела переменчивый нрав, чередуя знойный покой с пронизывающими ветрами и ливнями.
Наступала пора белых ночей и дивного заката, какой бывает только в Петербурге – когда в лёгких прозрачных сумерках небо становится голубовато-жёлтым, а за Зимним дворцом солнечный свет расплывается сплошной розовой зарёй, оттеняя плоские силуэты длинных северных облаков.
21-го июня герцог посетил дом Чубаровых и спросил позволения взять Екатерину на прогулку с Биатриче и Джулиано.
– Вам не надобно спрашивать, сеньор Раффаеле! – ответила Александра Павловна. – Катя поедет!
Желание дочери она не брала в расчёт. Но Екатерина и сама тянулась к Раффаеле, как к целительному источнику.
Они отправились в Летний сад. Старики Чубаровы лишь сопроводили дочку – и уже спешили от неё отделаться. Повстречали знакомых и присоединились в беседке к игре в вист.
Екатерина и Биатриче, гуляя рука об руку, прятались от солнца под белыми зонтиками. Раффаеле и Джулиано шли позади. Прохладный ветерок шелестел кронами высоких лип. В листьях весёлым щебетанием перекликались птицы. Из-за бурых стволов, словно бывшие когда-то живыми, а теперь закованные в мрамор, выглядывали замершие в разных положениях фигуры античных богов. Биатриче останавливалась возле каждой статуи:
– Смотрите на Вакха в венце с виноградной гроздью! Глаза – как живые. Как будто скульптор лепил его с портретов из твоей семейной галереи, Джулиано!
Джулиано смеялся:
– Полно, Биатриче! Он уродец с отколотым носом!
– Почему уродец? – Екатерина хмыкнула в нос (хорошо, не слышали маменька и покойный месье Шапелье). – Это же искусство.
– Если бы вы увидели наши скульптуры в парке Казерта…
– Что ж… Верю. А кем были ваши предки, сеньор Джулиано?
– Род
