позвал его кто-то вполголоса у калитки.
– Хто тут?
Свет фонаря направился в блестящие глаза привязанной к ограде гнедой лошади.
– Открой говорю! И перестань слепить своим фонарём!
Рядом с лошадью проявилась фигура офицера в чёрном кивере24 и шинели с пелериной.
– Так ведь поздно, барин, все уж спят давно. Как же я о вас докладывать-то буду?
– Без тебя знаю! Ты побыстрей открывай, у меня времени нет!
Анисим нащупал в кармане связку ключей, потыкал наугад в замочную скважину. На второй раз попал. Вгляделся в лицо офицера сквозь темноту:
– Александр Сергеич, вы? Неужто дело какое важное у вас? – он зазвенел ключами, отпирая калитку. – Так как же я барина Ивана Дмитрича будить стану в такой-то час?
– Слушай меня! – шёпотом сказал подпоручик, входя за ограду. – Никому ни о чём не докладывай. Разбуди только Екатерину Ивановну и передай, чтобы барышня немедля вышла сюда! Да побыстрее, мне некогда ждать! Понял меня?
– Слушаюсь, барин! Как не понять? – и Анисим старческим тяжёлым бегом потрусил к дому. Пробежал прямиком в девичью, растолкал горничную барышни Настасью. Та сонно захлопала глазами и в одной рубахе побежала в верхние покои.
Екатерина не умела быстро пробуждаться. Она имела привычку сидеть четверть часа с закрытыми глазами на пуфе перед камином или трюмо.
– Барышня, проснитесь же ради Христа! Барин ждёт! Дайте ж, барышня, чулочки… обутку…
Разомлевшие ноги спустились в туфли. Настасья сунула ей под нос фарфоровую чашу – оживить лицо холодной водой; смахнула ночной чепец, провела гребнем по спутанным волосам. На ходу накинула ей на плечо редингот, на простоволосую голову – маленькую шляпку с перьями.
Екатерина выбежала на улицу и окунулась в мартовскую влажную прохладу. Ночной стылый воздух прохватил тело.
Александр нервно прохаживался до ограды и обратно. Хрустнул наст позади – он обернулся.
– Почему вы так долго, Катрин? У меня совсем нет времени ждать!
Она запахнула полы серого редингота, накинутого на одну сорочку…
Александр – в походной форме! Шинель с пелериной, кивер с чёрным пушистым султаном, латунный двуглавый орёл поблёскивал над козырьком.
– Простите… Быстрее выйти я не могла.
– Бог с вами! Катрин, я спешу, мне нужно в казармы. У меня лишь полчаса времени! Я знаю, что могу положиться только на вас. Я не могу пойти с просьбой к княгине Нине Григорьевне.
– С какой просьбой?
– Катрин, вы знаете, что теперь мы с вами свидимся нескоро, да и свидимся ли, одному Богу известно…
– Зачем вы так говорите?..
Его руки в белых перчатках сжали её плечи.
– Катрин! Мы все понимаем, что война неизбежна, хоть нам и не говорят о ней. Потому я прошу вас меня простить за
Твёрдый высокий головной убор военных с козырьком.
