что ли! – сказал Судьбоносный, войдя в лифт и встретившись там с инженером Фридманом.
– Это чтобы прямо из кабинета в столовую? – спросил тот, улыбаясь.
– Ну конечно!
– Да ты и так какое пузо отрастил! – сказал Фридман, смеясь. – Так хоть прогуляешься, килограммчик-другой скинешь. Здесь все продумано! Специально для таких, как ты!
Ирония состояла в том, что сам Фридман выглядел едва ли не в два раза крупнее Судьбоносного, с которым они были знакомы много лет. Вообще, шутки про лишний вес он любил чрезвычайно. И даже своего коллегу инженера Иваницкого, который по сложению чуть толще черенка от лопаты – кожа да кости, – то и дело похлопывал по плечу, приговаривая:
– Эх, Витя, набрал же ты в весе, скажу я тебе! В прежние времена тебя бы и на борт-то не пустили.
За такие слова на него никто не обижался, потому что, во-первых, делал он это по-доброму, а во-вторых, все понимали, что шутит-то он над собой. А со своим лишним весом он ничего поделать не мог – или не хотел.
Так, перекинувшись еще несколькими фразами, Судьбоносный и Фридман вышли из лифта и двинулись в сторону столовой.
– А ведь лет пятнадцать назад нас с тобой в рейс не взяли бы! – сказал Фридман.
– Из-за твоего живота? – уточнил Судьбоносный.
– Почему сразу из-за моего? – изобразил удивление Фридман.
– Потому что он на десятерых тянет!
– В другой раз так и скажу: значит, это килограммы за меня, за Судьбоносного и еще… Вон еще за Блока.
Они остановились у двери столовой, куда в то же самое время с другой стороны коридора подошел Иван Блок.
– Что это – за меня? – спросил он, здороваясь за руку с Фридманом и Судьбоносным.
– Да, говорю, из-за тебя я тут… из-за тебя. Не изобрел бы ты этот прыгучий движок – так и сидел бы я сейчас дома, смотрел «Рабыню Изауру», как в старые добрые времена…
– Это почему? – спросил Блок.
– А кто бы пустил на борт мои сто пятьдесят килограммов?!
И он залился смехом.
– Да, топливо экономить мы научились, – сказал Блок. – Так что добро пожаловать! Можешь еще немного добрать!
– Вот сейчас и доберу!
Приятели засмеялись, перешагнули порог столовой, но вдруг где-то в коридоре, сзади, услышали звук рвотных позывов.
– Что за?.. – спросил Блок, развернулся и выглянул в коридор (он вошел последним и потому стоял ближе всех к двери).
Он посмотрел направо – пусто, налево – и глаза его расширились, а на лице появилось выражение крайнего удивления. В нескольких метрах от входа в столовую, согнувшись пополам и опершись рукой на стену, стоял Капитан Назаров. Его рвало. Рядом с ним с одной стороны валялась еще дымящаяся сигарета, а с другой – бутылка водки, из горлышка которой вытекали остатки.
Рвотные позывы еще
