рассвет, а ты встал рано и весь день впереди, и он весь твой, этот день, и все в нем сложится как нельзя лучше», – подумал он, пробегая глазами искрящиеся разными цветами имена и фамилии студентов снова и снова.
– Так ты едешь? – Анатоль терял терпение, желая поздравить витающего в облаках друга.
Всемогущие маги, как Алва старался ради того, чтобы сейчас увидеть свою фамилию, на карту было поставлено слишком много и дать маху он не имел права. Но… «Арригориага Алва, 5 курс» – гласил кошачий глаз. Что ж, теперь можно забыть о всех тревогах, о страхе подвести отца. Потому что все закончилось.
Он развернулся, ухмыльнулся задорно и ответил:
– Еду. А что, кто-то сомневался?
Можно позволить себе нахальство, даже когда рядом стоит верный старый друг, который столько сил принес в жертву этому листку с перечнем фамилий, которого будил среди ночи, не в силах самостоятельно справиться с паникой, возникавшей при мысли, что в сданной на зачет задаче точно есть ошибка. Можно позволить, ведь Анатоль даже в такой ситуации не способен завидовать. Их дружба была проверена годами, и Де Лакруа смеялся и искренне радовался за Алву.
– Да кто бы сомневался, Алва. Если уж тебя не взять, то кому тогда вообще ехать, мне что ли?
– Да глупости это все, – поддержал ироничный тон беседы Алва, – что ты там вообще понимаешь в этой межкультурной и межрасовой магии? Ты ведь и не интересовался ей никогда!
– Абсолютно не интересовался. Вот еще я всякими глупостями заниматься буду.
Так, переругиваясь в шутку, они пошли в сторону общежитий. Алве предстоял ряд важнейших дел, и все их нужно было выполнить совершенно срочно. Написать отцу, о том, что его сын вовсе не бездарь, а едет на фестиваль, в первое серьезное заграничное путешествие совершенно самостоятельно. Предвкушая это путешествие, сделать запись в личном дневнике. Начать собирать вещи. Отъезд, правда, только через два дня, но можно же начать уже сейчас. И неважно, что вещей не так и много, главное в сборах – это сами сборы, когда ощущаешь себя словно между двумя мирами. Еще не там, но уже и не здесь, словно моряк, увидевший с мачты линию берега и на мгновение ощутивший под ногами фантомную пока еще землю.
А вот письмо домой, в Испанию, в Страну Басков, с новостью о том, куда он едет, должно быть исключительно вежливым, строгим и ни единым словом не выдавать того жгучего, будоражащего восторга, который кипел в нем огненным фейерверком. Он взрослый серьезный человек. Ему целых семнадцать лет, он вырос и на него можно положиться.
Сев за письменный стол и отложив в стороны разноцветные ручки, которые он было схватил, чтобы начать писать дневник, он неожиданно изменил намерения, пододвинул к себе чернильницу, заправил перьевую ручку и решил в начале написать письмо домой.
Вообще-то он много раз представлял себе, как сообщит отцу, что его выбрали как представителя школы на магическом фестивале, и что он почти дипломат, представляющий свою
