style="font-size:15px;"> Саша не могла поверить, что это происходит в действительности. Ведь весь день прошел как в волшебном сне.
Который вдруг, когда она вернулась в квартиру дедушки, обратился в сущий кошмар.
Сначала незапертая дверь, потом стены без единой картины – и затем тело дедушки на грязном полу.
Дедушка был мертв, она поняла это почти сразу, и причиной его смерти был не повторный инсульт, а рваная глубокая рана на затылке.
Дедушку кто-то убил, а заодно и похитил все картины.
Подняв глаза, Саша увидела Федора, стоящего перед ней и странно на нее взирающего. Сначала девушке показалось, что он смотрит на стены, словно любуясь светлыми квадратами и прямоугольниками, оставшимися от исчезнувших картин, но она не усомнилась: ее любимый в точно таком же, а не исключено, и еще в большем шоке, чем она сама.
– Дедушка… Дедушка… – произнесла еле слышно Саша и вдруг заплакала.
Дедушка был мертв, вернее, убит, и она ощущала на руках его загустевшую липкую кровь.
Присев рядом с ней, Федор произнес:
– Не надо ничего тут трогать. И вообще, стоит вызвать милицию. У вас ведь телефон имеется? Лучше тебе говорить, ты же все-таки внучка…
Звонить ментам и светиться Федор явно не намеревался, пусть этим занимается внучка академика.
Того самого, который покоился посреди казавшейся такой пустой из-за полного отсутствия картин гостиной.
Пока внучка академика, им практически отконвоированная в кабинет старче, дрожащими пальчиками набирала заветные две цифры, Федор убедился: да, и из кабинета тоже все забрали. Нет, что ни говори, а гопнички бати все же молодцы и дело свое криминальное знают – правда, мокруху учинили, но это не их вина.
А исключительно того тупого старика, труп которого теперь лежал в гостиной с проломленной головой. Не заявись он сюда в неурочное время, валялся бы себе на кровати отдельной палаты в Джанелидзе и шел на поправку.
А так отправится скоро на кладбище.
Ну, каждому, как говорится, свое.
Завершив разговор с милицией (впрочем, что тут было говорить – она попросила только приехать как можно быстрее и прислать «скорую», хотя та дедушке уже не требовалась), Саша сидела около стола дедушки и таращилась в окно.
Заслышав шаги, она краем глаза увидела подошедшего к ней Федора. Как же хорошо, что она не одна, потому что наверняка бы сошла с ума, если бы ее любимого не было рядом.
– Мне страшно, мне очень страшно. Обними меня, – попросила Саша.
Федору пришлось еще и обжиматься с внучкой академика, которую била нервная дрожь. Что же, понять можно: заявилась домой после упоительного (как он надеялся!) свидания, вся такая в растрепанных чувствах и сексуальных гормонах, и на тебе – все дедушкины картины кто-то из квартиры вынес, а сам старче с дырой в затылке лежит мертвяк мертвяком на полу.
И не дышит.
Ей требовалась поддержка;
