от сосны, обмахиваясь ими от маленьких кровопийц. Таёжные комары своими размерами больше всего напоминали боевые вертолёты, и порой складывалось впечатление, что они сейчас схватят тебя за шиворот, утащат поглубже в лес и сожрут заживо.
– забадали, внатуре, – бурчал сухощавый мужчина в потрёпанной джинсовке с поднятым воротником, чиркая зажигалкой над кучкой наломанных веток, – пошли на!..
После нескольких минут ругательств и тщетных попыток добыть огонь от поломанной зажигалки, ему всё-таки удалось зажечь кусочек берёзовой коры и вскоре набросанные сверху веточки потрескивая разгорелись. Набросав ещё немного веток и сучков, он присыпал их пригоршней сухих иголок из-под ног.
– ты что, дурак? – завопила подбежавшая блондинка средних лет и схватив палку, попыталась разворошить костёр, – пожар решил устроить?..
– да пошла ты, – оттолкнул он её и отобрал палку, – курица! Не видишь дымокур сделал, чтобы комары не сожрали. Вали отсюда, пока цела.
Встав напротив дыма, он распахнул джинсовку окуриваясь, закрыл глаза от удовольствия. Комары действительно оставили его в покое, и исчезли так же внезапно, как и появились.
– о, ништяк! – с улыбкой на лице пробормотал он, – сейчас бы ещё водочки, да под шашлычок! Внатуре!..
Неподалёку из земли торчал обгоревший комель, оставшийся от старой сосны, которую, судя по всему, поразила молния, расщепив её на фрагменты. Один из этих кусков и подтащил поближе к костру человек в джинсовке, чтобы было удобнее сидеть вблизи костра.
Разгоревшиеся сучья потрескивали, испуская смолянистый аромат. Жар, словно адский пёс жадно пожирал кости обглоданных до бела веток. Сухая лесная подстилка из сосновых иголок и шишек, испуская синеватый дым, тлела сверху, распугивая своим ароматом маленьких, писклявых кровопийц.
Человека в джинсовке звали Владимир. Большую часть из своих 48 лет, он провёл за решёткой. Судьба не очень баловала его. И поэтому, когда он очнулся среди тайги и догорающих фрагментов самолёта, это его не сильно удивило. Его жизнь всегда проходила на грани. На грани добра и зла. На грани головокружительных успехов и полного краха. Его судьба была столь же изломана, что и его уродливый нос, а сама жизнь такая же невзрачная и потрёпанная, не стоящая и гроша, как и его давно вышедшая из моды, пока он отматывал очередной срок, джинсовка.
Поправляя прутиком вывалившиеся из костра головёшки, он вспоминал беззаботное детство. Они с соседскими ребятишками каждое лето бегали купаться на речку и всегда разжигали костёр чтобы согреться и обсушиться. Точно так же прутиком он поправлял угольки, рассказывая истории, передавая по кругу украденную у бати папироску.
Первая папироска. Первый глоток вина. Первый поцелуй. Всё как у всех. Но вот однажды, судьба сделала свой дьявольский зигзаг и, всё пошло прахом:
