нравятся друг другу, нечего и переживать из-за него. Дитмар трудился в самом конце вагона (разгружали гравий). Несколько раз он опирался о вагон, закрывал лицо в ладонях, так долго стоял неподвижно, потом тоскливо смотрел в сторону Уты. Когда Сережка проходил мимо, он исподлобья грустно наблюдал за ним, и в глазах его стояла голубая тоска. Сережка бегал мимо в желтой футболке и желтой кепке с кокетливыми красивыми глазами и ангелом смотрел на всех. Соня сказала, что все знают, почему я грустная, даже немцы между собой говорят об этом. И Сережа знает, как переживаю я. Боль, до сих пор томившаяся внутри, вдруг выплеснулась наружу. И снова жизнь показалась пустой шуткой, и снова охватило ощущение одиночества. Но я смеялась, пела, шутила, а в душе слезами обливалась. Они такие счастливые – оба в желтых футболках – рядом. Поневоле девчонкам в минуты отдыха изливала свою боль. Галка не выдержала:
– Ты, между прочим, отлично держишься.
– Есть еще, значит, сила, – смеялась я.
Ночью снова не могла уснуть, пока не скрипнула дверь.
26.07. Ездили в колхоз имени К. Маркса на заготовку веточных кормов. Тоскливо было ужасно, а перед глазами – березы, свет, нежность. Ходила по лесу одна. Пошла подальше, чтобы набрать веток побольше. Лес, кругом деревья, орешник чудно пахнет, красные ягоды ландыша, осенние лесные тропинки. Да, в лесу уже осень… Очнулась, решила возвращаться. Пошла в обратную сторону. Не слышно ни голосов, ни топора. И разом чужим показался лес. Будто сменили декорацию. Чужими стали деревья, кусты, тропка. Кажется, за тем деревом слышала голоса, но сейчас оно отчужденно смотрит на меня. Пошла по тропке, набрела на дорогу, устланную желтыми листьями. Шла долго. Вышла из леса. Впереди – вспаханное черное поле, за ним – асфальт. Дорога, по которой мы приехали. В какой стороне колхоз? Пошла наугад. Синее небо, желтые поля, пустынная дорога. Будто прилетела с космоса на планету, где исчезло все живое. И в первозданной живости тихо шумит поле и голубизной сияет небо.
За поворотом открылась панорама села. У самого колхоза нагнали меня на мотоцикле парторг и комсорг…
Вечером дали концерт, и после этого поздно вечером сели в автобус. Автобус нам дали маленький служебный. Гарри, комиссар, – высоченный парень выше двух метров ростом – стоял в три погибели. Сегодня на линейке сказали, что завтра едем в Белебей, он спросил:
– Какой будет автобус?
Все засмеялись, а ВВ пообещала:
– Мы тебя разложим.
27.07. Утром позавтракали и поехали в Белебей на фестиваль студенческих строительных отрядов. Подъехали к горкому рано. К автобусу бежали «Азаматовцы», бросились навстречу однокурсники, друзья… Расспросы, впечатления. «Загорела, пополнела», – говорят мне Аниса и Фарида. Сидели на широких ступенях горкома, пели. На площадь прибывали автобусы, из которых высыпали отряды: «Буревестник», «Комета», «Ровесник». Солнце поднималось выше, начинало припекать. Фестиваль прошел замечательно. Мы были не на высоком уровне,
