тогда собираешь все воедино, готовишь – и получаешь результат.
Он быстро прибрался в доме Влада Николова, утешая себя, что не полностью зря потратил этот час, – отточить мастерство никогда не помешает. Да и водитель мог знать что-то полезное для полиции (хотя, как оказалось, он ничего не знал). Поскольку Свонну еще предстояло заняться такими людьми, как зампрокурора Нэнс Лорел и тот информатор, ему хотелось, чтобы труп Влада Николова как можно дольше никто не нашел. Он завернул сочащееся кровью тело в десяток полотенец, а затем в мешки для мусора и плотно заклеил их скотчем. Оттащив глухо ударяющийся о ступени труп в подвал, запихнул его в кладовку. Вряд ли запах станет ощутимым раньше чем через неделю.
Воспользовавшись мобильником жертвы, он позвонил в «Элит лимузин», сообщив на неуверенном английском со славянским акцентом, что он двоюродный брат Влада Николова. Водитель узнал о смерти родственника у себя на родине (Свонн не стал упоминать Москву, Киев или Тбилиси, поскольку не располагал точной информацией) и взял несколько недель отпуска. На том конце начали было возражать – лишь из-за несогласованных планов, а не из-за того, что история выглядела чересчур невероятной, – но он уже отключился.
Окинув взглядом место недавнего допроса, Свонн отметил, что оставил крайне мало следов, пользуясь мусорными ведрами и полотенцами, чтобы не дать разлиться крови. Тщательно оттерев остатки с помощью отбеливателя, он сложил полотенца и телефон в мешок для мусора, который собирался взять с собой и выбросить в контейнер по пути домой.
Уже на выходе он получил зашифрованное электронное письмо. Разведка выяснила нечто весьма интересное. Информатор по-прежнему оставался неизвестным, хотя Мецгер поручил заняться его поисками. Однако техническая служба обнаружила имена других занимавшихся расследованием людей, помимо прокурора Нэнс Лорел. Их было двое: детектив нью-йоркского полицейского управления Амелия Сакс и некий консультант с необычным именем – Линкольн Райм.
«Пора посерьезнее покопаться в базах данных», – подумал Свонн, доставая телефон.
В конце концов, сила лучшей поваренной книги в мире, «Кулинарной библии», состояла в терпеливом сборе и организации фактов – в информации, а вовсе не в эффектных рецептах.
Глава 19
– Знаете о Панаме? – спросил Таш Фарада у сидевшей рядом Сакс, которой казалось, что лавирование в потоке машин, движущихся в сторону Уолл-стрит, доставляло водителю «линкольн-тауна» немалое удовольствие.
– Канал, – ответила она. – Вроде там было какое-то вторжение… довольно давно?
Он рассмеялся и надавил на газ, обгоняя медленную вереницу на Франклин-Рузвельт-драйв.
– «Какое-то вторжение». Ну да. Я читаю много книг по истории. Обожаю ее. В восьмидесятые в Панаме сменился режим. Революция. Как в нашей стране.
– Да, Иран. Кажется, в семьдесят девятом?
Он хмуро уставился на Амелию.
– В смысле Персия, – поправилась она.
– Нет, я имел в виду тысяча семьсот семьдесят
