две реки с одним названием Нерль. Одна впадает в Клязьму и ведет таким образом прямо во Владимир, другая – в Волгу и вроде бы в сторону от него. Иван Калита выбрал волжский путь. В результате в течение XIV века московским князьям удалось, перехватив северную излучину Волги ниже Твери (своей главной соперницы), присоединить Углич, Галич, Белоозеро, Вологду, Великий Устюг при позитивном нейтралитете Ростова Великого и Ярославля. Образовался геополитический «угол», или «игрек», – опора Владимирского великого княжества с центром в Москве.
Наряду с волжским «игреком» в геополитическом уравнении был и свой «икс». Им стал верхневолжский городок Кснятин (совр. Скнятино) при впадении второй (западной) Нерли в Волгу. Полное изначальное его название – Константинятин. Название города-тезки Цареграда-Константинополя звучит едва ли не пародийно, но поддаваться впечатлению пародийности не стоит. Термин «Кснятин» – не единственная знаковая заявка на империю, были и другие, но о них ниже. Пока отметим, что настолько же велики были преимущества Волги перед Босфором: тот разделял Византию надвое, она же связала Россию воедино как в ее европейских масштабах, так и масштабах континентальных, евразийских. Это понимали уже тогда. Поэтому с помощью позиций в Коломне и Кснятине московские князья постарались обеспечить себе контроль над Волго-Окским двуречьем и его превращение в геополитическую «водяную мельницу». (Как отметил поэт, «Мельницы богов неторопливо // Мелют созревающие зерна…») На такой геополитической исходной базе можно было неспешно, но упорно работать далее: забирать себе у Орды все больше и больше прав, отвоевывать самостоятельность шаг за шагом.
Геополитика московских князей не сводилась к утилитарно-практическим действиям. Напротив, подчас большую роль играли их духовно-символические действия. Так, возвышение Москвы и овладение владимирским престолом началось с переселения сюда митрополита Владимирского Петра. Через год после переезда в Москву митрополит Петр скончался и был погребен в Успенском соборе Московского Кремля. В рекордно короткий срок (двенадцать лет) Иван Калита добился у Константинополя его канонизации, и в результате главный храм Москвы негласно превратился в собор… св. Петра. Тем самым Москва продемонстрировала готовность стать не Третьим Римом и даже не Вторым, а Первым. При сыне Калиты Симеоне Гордом обветшалый собор св. Софии в Константинополе был отремонтирован на деньги Москвы (второй, не менее символичный шаг в том же направлении: на этот раз уже упадочную Византию – Второй Рим – дипломатично поставили на место). Геополитика Калиты и Симеона Гордого подготовила базу успеха их наследников от Дмитрия Донского до Ивана III.
Картографически это выглядит достаточно показательно: от Калуги через Москву к Белозерску и Вологде протягивалась геополитическая «сабля» Калиты и Симеона, как бы занесенная над Ордой, разбитой на Куликовом поле и далее серьезно потрепанной Тамерланом. В свою очередь, расширившаяся еще больше
