случаях при государственных и церковных церемониях касимовский царь не раз заменял своего кузена Петра I, но лишь до 1700 года. Царское достоинство Сеид-Бурхан, его дети и внуки сохраняли почти до 1721 года (момента учреждения Российской империи): их приравняли к прочим князьям в 1718 году. С тех пор они более уже не являлись первыми по знатности подданными русских царей.
Создается впечатление, что Касимов как геополитический фактор далеко не исчерпал себя и был отменен как раз в канун формирования нового комплекса внешнеполитических проблем и потребностей России на востоке. Ошибка была сделана еще при царе Михаиле и не исправлена при Алексее Михайловиче. На востоке был бесспорен авторитет Ивана Грозного как царя православного и мусульманского, и противопоставить ему та же Османская империя ничего не могла. Но уже Алексей Михайлович столь грозным авторитетом не пользовался. Иван Грозный мог предложить крымскому хану Касимов в качестве приданого Маг Султан, родственницы казанского царевича Шах-Али, а крымский хан спешил опасливо отказаться от такого «подарка» (он резонно видел в Касимове – двойнике своего ханства – подкоп под свою власть). А уже в 1661 году крымские послы иронически комментировали крещение патриархом Никоном касимовских и прочих служилых татар: «Нынешний ваш царь вообразил себя умнее отцов и дедов своих… Христиан у вас намного больше не будет, а у нас их под властью и так предостаточно»[66]. Посол Крыма говорил в данном случае от лица не столько своего хана, сколько его сюзерена – султана Турции. Но и так ясно, что малочисленные служилые татары (и особенно касимовцы) были весомым геополитическим козырем в тюрко-исламском мире Евразии. После их крещения внешнеполитический смысл касимовского фактора был утрачен, что серьезно ослабило позиции России на пространстве от Украины до Китая.
Ценность Касимова была велика не только в роли кессона при плавной ассимиляции татарской служилой элиты. Еще значительней она была потому, что позволяла привлекать все больше тюрко-исламской знати на престижную службу России и тем усиливать русское влияние в Азии. Присутствие в Москве и Касимове потомков Чингисхана позволяло влиять и на монгольский мир, который вновь геополитически активизировался в первой половине XVII – первой трети XVIII в. (возникновение единого Джунгарского ханства, его панмонгольские претензии, соперничество с Китаем, экспансия в Казахстан и российское Поволжье). Иван Грозный и Борис Годунов полноценно играли ту же роль, что Тимур – регент при ханах-Чингисидах, которые царствовали, но не правили. Первые Романовы утратили эту роль, и Петру I при всем желании уже трудно было вернуть себе уникальные возможности прежних собирателей Руси и победителей Золотой Орды.
Свержение ордынского ига в 1480 году означало переход России в контрнаступление на ханства бывшей Золотой Орды и постепенное неуклонное продвижение в восточном (Сибирь) и юго-восточном (Казахстан и Средняя Азия) направлениях.
