мне, – сказал кадет, – так здесь замешана женщина.
– О. Да, женщина. Очень интересная версия. Естественно, по тому, как написана записка – заглавными печатными буквами, – установить пол отправителя трудно. Не исключено, что Лерой Фрай в тот вечер отправился в путь, уверенный, что его ждет женщина. – Я поднял повыше подушку, откинулся на изголовье и уставился на свои потертые башмаки. – В общем, решение этой проблемы откладываем на другой день. А пока, мистер По, мне трудно… в том смысле, что я искренне благодарен вам за помощь.
Если я ожидал, что он примет мою благодарность и спокойно уйдет… Думаю, вряд ли я такого ожидал.
– Вы знали, – сказал он.
– Что я знал, мистер По?
– Решение задачи. Вы знали всё с самого начала.
– У меня были кое-какие мысли, не более того.
По надолго замолчал, и я даже подумал, что потерял его навсегда. Вряд ли он сможет смириться с тем, что у кого-то что-то получается лучше, чем у него. Ведь он вполне мог обвинить меня в том, что я использовал его ради забавы (а разве не так, Лэндор?). И полностью разорвать наше общение.
На самом же деле он ничего этого не сделал. Подъем к моему окну отнял у него больше сил, чем он хотел показать, поэтому По продолжал тихо сидеть в качалке, ни разу не качнувшись, а на все мои реплики отвечал просто, без ожесточения и без прикрас. Так мы провели час, сначала разговаривая мало, а потом, когда он восстановил силы, все оживленнее обсуждая Лероя Фрая.
Я всегда сожалел о том, что больше всего о мертвых склонны рассказывать люди, меньше всего их знавшие – то есть те, кто познакомился с ними в последние месяцы их жизни. Я считал: чтобы разгадать тайны человека, нужно возвращаться в те дни, когда ему было шесть и когда он обмочил свои штаны, стоя перед директором школы, или когда его рука нашла путь к причинному месту… Мелкий позор ведет нас к большому.
Во всяком случае, единственное, в чем сошлись друзья-кадеты Лероя Фрая, – что он был тихоней и что его приходилось тормошить. Я рассказал По о словах Лафборо: Фрай связался с «плохой компанией», а потом стал искать утешения в религии, и мы задались вопросом, какого рода утешение бедняга искал ночью двадцать пятого октября.
Затем наш разговор повернулся на другие темы… самые разные… Я не назову вам, какие конкретно, потому что примерно в два часа дня я заснул. Странная штука. Вот я сижу и беседую, немного медлительно, но все же разговариваю. И в следующую секунду оказываюсь в погруженной в сумрак комнате – месте, где никогда не бывал. За шторами пролетает то ли летучая мышь, то ли птица; какая-то женщина своей юбкой задевает мой локоть. Костяшками пальцев ощущаю холодный воздух, что-то щекочет ноздри, с потолка свешивается лиана и, раскачиваясь, чиркает по моей лысине, и это ощущение напоминает прикосновение пальцев.
Я просыпаюсь, судорожно хватая ртом воздух… и вижу, что он все еще наблюдает за мной. Кадет четвертого класса По, к моим услугам. Взгляд выжидающий, как будто я участвовал в розыгрыше или слушал историю.
– Прошу
