детстве? Ну, я бы не сказал, что хорошо. Но там я стал тем, кто есть.
– А сейчас? Как сложилась твоя жизнь? Должно быть, теперь все по-другому.
– На деньги все не купишь.
Так говорят те, у кого их навалом.
– В самом деле?
– Честное имя не купишь.
– Зато купишь светскую жену.
Блеск в его глазах – скорее признак влечения, чем жадности.
– Это верно.
– Правда, со слегка подмоченной репутацией, – шучу я.
– По мне, так с твоей репутацией все в порядке.
Меня удивляет серьезность его голоса.
– Видишь ли, в нашей семье это своего рода традиция, – говорю я, пытаясь поднять ему настроение.
– Вот как?
– Мой дальний предок, Перес Первый, стремясь возвысить свое имя, завоевал себе титул и жену.
– Промышлял чем-то недостойным?
– По слухам, да.
– И какие же грехи за ним числились?
– Торговля женщинами. Пиратство.
– Ну, тогда мы с ним поладили бы, – улыбается Энтони.
Я смеюсь. Люди редко признают свои недостатки, но, опять же, это привилегия большой власти.
– А кем была его жена? – спрашивает Энтони.
– Девушка из родовитой семьи, оказавшейся в трудном положении. Верная супружескому долгу, она плавала на корабле вместе с мужем и так повидала почти полмира.
– Значит, у них все держалось на долге?
– По легенде, они любили друг друга, а как было на самом деле – это другой вопрос. И кто, кроме самих супругов, на самом деле знает, как обстоят дела в браке?
– Наверное, ей было страшно, – размышляет он, и я начинаю подозревать, что разговор идет не только о корсаре и его жене.
– Думаю, да, но она все равно исполняла свой долг. Мы, женщины, сделаны из прочного материала.
Я указываю на свой кулон, семейную реликвию, которую папа преподнес мне на свадьбу.
– Это ей подарил тот корсар.
На счастье, – сказал мне отец.
– Можно? – спрашивает Энтони.
Я киваю.
Он берет в руки кулон, потирает пальцами золотую оправу в форме сердца и красный камень. Потом, не говоря ни слова, выпускает из рук – кулон слегка царапает мне кожу.
Энтони не отходит.
Я так волнуюсь, что едва могу дышать.
Первый раз мы поцеловались на свадьбе – просто и поспешно, на публику, – а сейчас, кажется, намечается второй.
Энтони наклоняется, стирая расстояние между нами, его губы касаются моих, мягко, нежно и почти невесомо.
Меня пробирает дрожь.
Я делаю глубокий вдох, сердце гулко стучит в груди, а его поцелуй становится настойчивее.
Океан плещет вокруг, ветер раздувает мои волосы. Он целует дерзко, уверенно, соблазнительно.
Очень в его духе.
Из
