нападению, так как находилась в гуще событий.
Мимо них прошли мужчины: двое в форме, один в плаще. Мужчины свернули к выходу. Сейчас они выйдут на улицу: на холодную, дождливую, брр…
Ликерия поежилась от нахлынувших воспоминаний.
– Ладно, – вдруг сказал дежурный и посмотрел на заявление. – Вы, должно быть, не выходили в тот день. Продолжим. Значит…
– Выходила.
Темный взгляд вернулся к Ликерии.
– Были в баре? – переспросил дежурный, которого звали неизвестно как. Почему он не представился? Или не должен был? – В тот самый день?
Кивнула. Ликерия, конечно, знала, что она незаметная, но не настолько же, чтоб и в рамках столь серьезного дела не обратить на нее внимания.
На нее смотрели несколько секунд, а затем озадачили:
– Посидите здесь, пожалуйста. Я скоро вернусь. – Мужчина поднялся и отправился по ведущему внутрь управления коридору: он начинался с той самой точки, где располагался стол вестибюля. На мгновение остановился. Повернулся к ней.
– Только, прошу вас, никуда не уходите. – Заявление стояло солдатиком в направленной на нее руке. – Я быстро.
Он скрылся за ближайшим поворотом, а Ликерия засунула ладони меж коленей. Ногам было сыро, пальцы на ступнях съежились. Как она вернется домой? Без вещей, без денег, в этот холод?
Мимо прошагали люди: мужчины в пиджаках и женщина в брюках, и мазнули по Ликерии глазами. Ощущая неловкость, Ликерия заерзала: поправила скривившуюся юбку, отщипнула от тела просыхающую блузку. Вопросов задавать не стали. И на том большое спасибо.
Дежурного не было минут пять.
– Пройдемте со мной, – сказал мужчина, останавливаясь напротив нее. – С вами желают поговорить.
– Желают поговорить?
– Начальник управления.
– Начальник управления?
Тот самый, который Алаев? На чье имя писала заявление?
– Да, полковник Алаев, – собеседник читал ее мысли.
Ликерия немного растерялась. Неужели ее случай столь уникален, что выслушать Ликерию вознамерился сам начальник управления?
Ей ничего другого не оставалось, как подняться и пойти с дежурным.
Петляя по скромным, бесцветным коридорам, Ликерия гадала, чего ожидать. Интересно, он ее помнит? Обращал ли на нее внимание, когда захаживал в «Красную метку»?
Дверь оказалась открытой. Артур Алаев сидел за столом, изучал лежащие перед собой бумаги. Крепкий, солидный, дородный, он излучал невидимую силу.
У самого порога Ликерия замедлилась: балетки все еще хлюпали, и ей казалось, что все об этом знают и даже приглядываются, не остаются ли на полу следы.
Полковник Алаев поднял голову: темно-русую, разбавленную сединой.
– Проходите, – сказал провожатый и подтолкнул Ликерию вперед.
Ликерия прошла в кабинет. Ламинат под ногами не новый, и она почувствовала нездоровое облегчение. Правда, осмотреться толком не успела. Полковник встал и смерил ее твердым
