style="font-size:15px;"> – Как интересно… – полковник откинулся на спинку стула. – И что было дальше? Что Лисандр говорил?
И вот тогда прозвучал сигнал: сигнал тревоги у нее в голове. Она не могла говорить только правду. Ликерия слышала многое, до нее долетали обрывки фраз, однако говорить об этом полковнику…
– Не знаю. Я сидела далеко, была слишком взвинчена. Собственная жизнь волновала меня больше.
Полковник помолчал; закусив губу, ручкой постучал по столу и продолжил задавать вопросы.
Про друга Нелли она промолчала. Про своего спасителя промолчала тоже. Потому что глупая. Нужно было кричать. Кричать об опасных, страшных монстрах. Кричать из последних сил. Только Ликерия благоразумно заключила, что лучше жить, пускай и в тюрьме.
Ликерия сжала вспотевшие ладони.
– А затем они убили Зойла.
Полковник попросил прочитать бумаги и подписать каждый из протокольных листов.
– Прочитать? – усомнилась Ликерия, глядя на невнятный почерк.
– Прочтите. Может, что наврали.
Судя по усмешке, полковник шутил, только юмора она не поняла. Прочитала.
– А теперь собирайтесь, – приказал полковник, получив подписанные ею листы. Вместе с номером ее мобильного. – На сегодня достаточно. – На сегодня? Будут еще вопросы? – Виктор отвезет вас домой.
Смирившись, коротко себя оглядела. Собираться, значит, одеваться. Только одеваться Ликерии не во что.
Взглянула на полковника.
– Ах, да. В общем, вставайте.
Ликерия встала, переобулась в балетки. Согретые тапочки остались на полу, а вот плед взяла с собой.
Спустя полчаса она стояла у дома, наблюдая, как отъезжает полицейская машина. День клонился к закату, еще немного и опустятся сумерки. Ликерия прошествовала к старому подъезду, но внутрь не зашла, внезапно услышала:
– Это было глупо.
Она отшатнулась и резко обернулась.
– Это было очень и очень глупо.
Перед ней стоял мужчина. Незнакомец, в первые мгновения принятый за монстра-Дея: немалого роста, габаритный, подтянутый. Но в том, что ошиблась, убедилась быстро, следовало взглянуть на его лицо.
Левый глаз незнакомца был прорезан черными полосами: центральная – с палец толщиной, и парочкой потоньше, одна другой короче. Они замыкали угол глаза треугольником и походили на боевой раскрас. То ли краска, то ли татуировка. На этом фоне блестели глаза.
Взгляд переметнулся на волосы, чуть блестящие, темно-шоколадного оттенка. А потом посмотрела на кожанку красивого коричневого цвета, отороченную светлой меховой горловиной. Казалось, он спустился с гор.
Оглядев мужчину всего, пришла к заключению, что они не встречалась. Ни в барах, ни в кафе, ни на улицах.
– Хочу заметить бесперспективность твоих стараний, – тем временем говорил незнакомец, испуская пар изо рта. – Ты только себе создаешь проблемы.
Голос бархатистый, насыщенный
