я не отдам тебя им. Теперь уж точно – нет…
Он вынул ремень и опять собрался связать мне руки. Я умоляюще посмотрела на него:
– Не надо, я ничего не сделаю и никуда не денусь отсюда, я обещаю…
Но Макс стянул мне запястья, опять прикрутив к ножке стола.
– Мне надо оставить тебя ненадолго, я не могу рисковать, ради тебя же, так что придется потерпеть.
Он снял наволочку с подушки и разорвал ее. Один кусок, скомкав, засунул мне в рот, который заставил открыть, надавив на нижнюю челюсть, другой примотал сверху, туго затянув концы на затылке. И ушел, оставив включенным ночник над койкой.
Я несколько раз проваливалась в полусон и возвращалась из него. Макса не было. Уснуть нормально я никак не могла. Мне было очень неудобно, запястья онемели, боль то и дело давала о себе знать, кляп мешал дышать, узел давил и впивался мне в затылок. Время, казалось, остановилось и превратилось в вечность.
Макс появился, когда серость «белой» северной ночи за окном стала немного бледнеть. Он вошел в каюту, склонился надо мной, осторожно приподнял голову и развязал узел на затылке, вынул кляп. Я жадно вздохнула полной грудью, облизала пересохшие губы. Макс развязал мне руки. Я заметила, что костяшки его пальцев сбиты в кровь. Он протянул мне бутылку с водой, но руки, в которых еще не прошло онемение, тряслись так, что я сама не смогла держать ее, и он придержал бутылку, пока я не напилась. Все это время он внимательно смотрел на меня, а я старалась отвести взгляд. Хрупкое ощущение доверия, которое, как мне казалось, возникло между нами, исчезло, и он понял это – я видела по его глазам, – но ничего не сказал.
Макс принес с собой пакет с едой и заставил меня поесть. Сам к еде не притронулся и только выпил кофе из бумажного стаканчика, пока я без особого желания ковырялась в салате. Светлеющее за окном небо из жемчужного превратилось в нежно-розовое, потом приобрело оттенок голубоватого и начало синеть.
Из второго пакета Макс достал теплый шерстяной свитер и замшевые ботинки на толстой подошве, какие одевают для пеших походов, и велел мне все это надеть. Все подошло мне по размеру идеально.
Тем временем паром начал сбавлять скорость, приближаясь к конечному пункту своего пути, к Осло.
Когда мы покинули каюту, в коридоре уже было довольно многолюдно. Макс приобнял меня одной рукой, и мы направились в сторону лифтов, лавируя между стоявшими в проходах чемоданами, сумками, детьми и даже собаками. Все время, пока мы шли, а потом ждали лифт, я непроизвольно оглядывалась по сторонам, со страхом выискивая в водовороте людских лиц физиономию с пластырем на носу.
В лифте Макс протолкнул меня в самый дальний угол, сам встал позади, облокотясь спиной о стену, меня прижал к своей груди. Он наклонился и, касаясь губами моего уха, сказал:
– Не волнуйся, этот человек уже никогда не сойдет с парома.
По моей спине пробежали мурашки, поднялись до затылка,
