жизнь без нее намного счастливее. Это делает меня плохим человеком? – спросила Карина.
Иногда ко мне обращаются взрослые дети, желающие проявить должную осмотрительность и определить, является ли их позиция отчуждения оправданной или излишне суровой. Я не считаю, что взрослые дети обязаны поддерживать отношения с родителями, особенно в тех случаях, когда в прошлом имело место жестокое обращение. Однако я действительно полагаю, что и родители, и взрослые дети должны в течение некоторого времени пытаться поставить себя на место другого, чтобы увидеть, можно ли построить удовлетворяющие обе стороны отношения. Родителям следует это делать, потому что вся ответственность лежит на них и никто никогда полностью не отказывается от родительского звания. Взрослые дети должны этим заниматься, потому что работа над проблемами детства обеспечивает лучшую основу для здоровых отношений и способности воспитывать своих собственных детей[13]. Кроме того, в большинстве случаев воспитание детей происходит вслепую, когда, казалось бы, правильные решения позднее могут оказаться неразумными, эгоистичными или даже вредными. У родителей должна быть возможность это исправить.
Но прямое столкновение с жестоким родителем требует мужества. Слушая Карину, я понял, что ее мать сильно преуменьшала (из-за чувства вины или неосведомленности) то, сколько боли она причинила своим воспитанием. Карина рассказывала о многочисленных случаях, когда ее мать вызывала у нее чувство стыда и унижения, особенно в подростковом возрасте. Из-за этого во взрослой жизни девушка испытывала тревогу и неуверенность в себе – комплекс эмоций, постоянно сопровождающий ее в повседневной жизни.
У американского писателя Рассела Бэнкса есть роман под названием «Скорбь»[14]. В кульминационном моменте этого произведения отец главного героя превращается в гиганта ужасающей силы, а затем гибнет в пожаре, намеренно устроенном его измученным сыном. Этой сценой Бэнкс показывает, что некоторые родители продолжают оказывать пагубное влияние на эмоциональную жизнь своих уже выросших детей. Совершив убийство, сын воображает, что положил конец глубоким внутренним страданиям, которые испытывал по вине отца.
Отчуждение часто является такой попыткой ослабить власть родителей над взрослым ребенком. Какой бы болезненной ни была разлука, многие взрослые дети сообщают, что прекращение отношений с родителями явилось единственным доступным им способом взять под контроль свою собственную жизнь. Чтобы задуматься о примирении, взрослый ребенок должен быть уверен, что сможет вернуться к отчуждению, если решит, что отношения все-таки нужно прервать.
Отчужденных родителей часто сбивает с толку моя готовность искренне разделять убеждения их детей. Они беспокоятся, что я склоняюсь к мнению, являющемуся неправильным, искаженным или несправедливо навязанным другими людьми. Но для эмпатии у меня имеется веская причина, в конечном итоге помогающая отчужденным родителям: взрослый ребенок должен чувствовать,
Philip Cowan, при личном общении. См. также: Joshua Coleman, Philip Cowan, and Carolyn Pape Cowan, “The Cost of Blaming Parents,” Greater Good magazine, Berkeley, California, 2014.
Russell Banks, Affliction (New York: HarperPerennial, 2004).
