не мы начали! – перебил Стэнли.
– Не вы начали, но без вас это была бы обычная потасовка. А каждый сознательный гражданин должен в таких случаях обратиться в органы правопорядка, а не поднимать товарищей на святой бой! – Ланс в сердцах хлопнул рукой по столу, но спустя секунду продолжил обычным голосом. – Половина участников – ваша академия. В это время там идёт серьёзный разбор, наверняка перед комиссией протаскивают по одному всех, кто засветился на камерах наблюдения станции Илана, а заодно весь комсостав. Готов биться об заклад, они уедут с пустыми руками. И тогда прокурор попытается повесить на вас всё, что только найдёт. Пока это нанесение тяжёлых травм сотрудникам полиции, сопротивление аресту, естественно, хулиганство и нарушение порядка, вандализм и разрушение частной и государственной собственности.
– И что, нас реально могут осудить по всем этим пунктам?
Ланс потянулся с кошачьей улыбкой.
– Строго говоря, я как раз здесь и нахожусь, чтобы воспрепятствовать справедливому возмездию. И поверьте, это в моих же интересах. Вопросы ещё есть?
– Нам придётся торчать здесь?
– Да, наверняка сумма залога будет неподъёмной. Но это центральное управление, на вашем этаже нет больше заключённых. Суды работают быстро, процесс пройдёт наверняка за неделю. А теперь до свидания, мне надо ещё подготовить вашу защиту.
Адвокат пожал им руки и стремительно удалился. Когда их сопровождали обратно в камеру, один из охранников сунул Майку газету со словами: «Адвокат передал». Во всю первую страницу красовалась тёмно-синяя фотография ночной улицы с жёлтыми пятнами на мостовой у фонарных столбов. Снимок явно делали из окна верхнего этажа, и он захватывал метров пятьдесят улицы. Чёрные силуэты в пятнах света превращались в дерущиеся размытые фигуры. Столпотворение, по меньшей мере, поражало. По верхней кромке шёл заголовок: «Ночь на законопослушной Фимиде».
Расследование прошло шустро, комиссия, как и ожидал Ланс, ничего в академии не накопала, а слабые обвинения: незначительное членовредительство, хулиганство и вандализм вынудили прокурора назначить суд через неделю. Время летело, так как этого не хотелось. Попытка сокурсников пробиться к Стэнли и Майку успехом не увенчалась. Никто из руководства академии к ним не наведывался. Адвокат появился ещё один раз, но ничего важного больше не сказал, но оптимизма ему было не занимать. Казалось, весь Кальвин затаил дыхание, и только следователи методично обходили жильцов Сонванда и окрестных улиц.
Если бы дело касалось только одного из пунктов обвинения, то суд состоялся бы в течение трёх дней, но и целая неделя в итоге пролетела не заметно. Накануне первого дня слушаний Кишана выписали из больницы, и там остались только двое кортолийцев и пятеро гражданских. Выпускники не обращались в больницу, опасаясь задержания. Фриштийцы,
