style="font-size:15px;"> Движение теней, что въелось в наши лица,
Сегодня станет колыбелью…
Как обет,
Подписанный на лентах пленочных кассет.
I
– Не волнуйтесь, я сам справлюсь.
Стоя у открытой задней двери автомобиля, я с трудом вытягиваю обшитый голубой тканью чемодан, что сопровождал меня всю дорогу на соседнем месте. Стараясь быть максимально аккуратным, я все же в последний момент роняю его на пыльную дорогу. Водитель, все это время внимательно следивший в зеркало заднего вида за борьбой моего хлипкого тела и силы притяжения, предлагает свою помощь. Не знаю, откуда произрастала природа его благожелательности – воспитание или же щедрые чаевые, которые я передал ему в ладонь перед тем как покинуть фаэтон, но я вновь отказываюсь, стараясь донести жестами в боковое зеркало автомобиля, что для помощи уже поздно, а роль моего кучера для него давно окончена – точно по остановке счетчика такси. По всей видимости, разгадав посыл моей пантомимы, водитель удаляется, оставляя меня закашливаться в клубах выхлопных газов.
Присев на злополучный чемодан, я оглядываю место своего прибытия. Пустой двор с границами, очерченными двухэтажным бетонным зданием кольцевидной формы, чей фасад накрыт поредевшей строительной сеткой. В окружность постройки вклинен семиэтажный кирпичный дом, чьи стены уже как несколько десятилетий потеряли свой первичный блеск, а о былой фешенебельности напоминает лишь заляпанная вывеска «отель Пьяный корабль» и горельефы над каждым окном. Выполненные рукой мастера, рельефы, по всей видимости, доносят до гостей двора краткую справку о происходящем за каждым из окон: на одном несколько джентльменов в смокингах сидят за столиком и играют в преферанс, на другом изображен мужчина ближневосточной внешности, ноги которого обхватывают две обнаженные женщины, третья же подносит к его рту кальянный мундштук. Но больше всего меня заинтересовало изображение, находящиеся над окном седьмого этажа – единственного на своем ярусе, являющимся фронтоном. Скульптура, что высилась над ним, была выполненной в технике контррельефа. Это, должно быть, когда-то было Луной с женским лицом, но сейчас из-за протекающей крыши на углубленном диске едва читались человеческие черты – скорее кляксы, небрежно нанесенные декоративной косметикой.
Встав на ноги, я поднял с тротуарной плитки чемодан и отправился внутрь отеля. Распахнув входные двери, я протиснулся в узкий коридор. Половицы скрипели под ногами, а путь мне освещали заляпанные лампы, находящиеся параллельно друг от друга на обеих стенах. Выйдя в небольшую комнату с административной стойкой, я положил свою ношу подле себя и позвонил в золотой колокольчик, приветливо подмигивающий отраженными огнями ламп. Из двери, находящейся за стойкой, послышался неразборчивый бубнеж, после чего она отварилась и передо мной возник крупный мужчина преклонных лет, чье лицо напоминало печеное яблоко – настолько оно было
