но то, что они перенесли и испытали, стало оттоле общим уделом всех верующих. Завещатель Завета Нового, как сам был преисполнен Божественных сил, так и всем своим даровал пречудную силу веры, которой должна была уступать и покоряться вся природа, и пречудную власть молитвы, которой почти всегда внимал сам Бог, и над всем сим – еще обещал Свое нескончаемое и непрестаемое присутствие и пребывание с ними. По сим обетованиям и дарованиям и слагали жизнь свою ревностные последователи Евангелия. Что же выходило? Несчетные сонмы мучеников, после величайших подвигов мужества, самопожертвования и всякого страдания, оканчивали обыкновенно тем, что беспомощно подклоняли выю свою под меч торжествующего насилия. Мученикам подражали подвижники благочестия, учители веры, предстоятели церквей, вожди народов, князи и судии земстин, юноши и девы, старцы с юношами, одним словом – все, призываемые Евангелием к вечному богохвалению, и все, более или менее застигаемые отчаивающими неудачами жизни, лишениями, болезнями, бедами, скорбями и всякими напастями, доводившими их до крестного вопля. И было так, и продолжается теперь все то же…. О, кто, кто не глашал, если не устами, то сердцем, скорбящим и сокрушенным: Или, Или, лима савахфани?
Отрешимся от частностей. Из единиц составляется целое, из верующих образуется Церковь, которую Апостол не обинуясь назвал Телом Христовым. Сей Церкви даны обетования вечной истины, вечной силы и вечной жизни, или жизненности. Но кому не известно, что в течение множества веков много раз Христова Церковь потрясалась в самых основаниях своих неразумием, мудрованием, заблуждением, превозношением, корыстью и всякою иною страстью? Целое волнующееся море ересей грозило когда-то потопить совсем ладию Христову – этот новый спасительный ковчег человечества. Волнение утихло потом. Много ущерба нанесло оно делу Христову. Целые общества христианские, целые народы христоименные отторглись от единства веры; зато, оставшиеся в ковчеге могли бы уже отселе безбедно плыть в пристань вечного покоя. Но вот вытекает из преисподних глубин, – камень претыкания и соблазна, именующий себя камнем веры[7], потому только, что он стоит твердо на своем месте и грозит увлечь за собою на дно морское всю Церковь. Вместо того чтобы обойти опасную мель, что делают бессоветные пловцы веры? Выбрасывают из ковчега Церкви одни за другими отеческие предания, вековые уставы, спасительные правила, все сокровища многолетней опытности, все примеры наилучшего жительства, выламывают самые существенные скрепы и связи ковчега и остаются затем с пустыми стенами. Корабль, конечно, всплывает; но кто скажет, что ему предстоит благополучное и долголетнее плавание? Уже отвсюду порывается на него противный ветр сомнения, сквозь все его пазы и спаи сочится разрушительная влага неверия, от всего в нем веет охлаждением, равнодушием и нравственным разленением, и червь незримый, но неусыпающий, точит весь остов… О, Кормчий, Кормчий! Или, Или лима савахфани. – Вскую оставил ты дело рук своих? Твое малое
Т. е. папа, называющий себя преемником Петра, – камнем веры –
