style="font-size:15px;"> «Помочь всегда мы будем рады!
И принесем, и укрепим –
Не будешь больше без ограды.
Хоть что-то мы да смастерим!»
И все кивнули Носорогу:
«Поможем! Славно! Не беда!»
И понемногу-понемногу
Взялись тащить не без труда
Большие камни и коряжки,
И щебень, что лежал вокруг.
Досталось всем – и Черепашке.
Они работали как жук –
Как скарабей, что всех сильнее
(Ему лишь все они под стать)!
Медведь аж стал еще синее,
Не разрешив себе устать,
Копал песок, сгребая в кучу,
А Носорог кирпич толкал,
Солдат тянул большие сучья
И Черепашке помогал.
Когда же нанесли немало
И разровняли колею,
Там фотография лежала –
В тетрадке тонкой на клею.
Ее увидели случайно:
В земле загнулся уголок.
И как-то стало вдруг печально:
На фото славный паренек,
Он добродушно улыбался,
Подмигивая будто нам,
Но в сердце трепет оставался,
И стало солоно глазам.
Нет для предчувствия основы,
Но взмах его неотвратим.
Мы думаем и смотрим снова,
Но бесполезно спорить с ним.
В тетрадке и на этом фото
Чуть различимые слова:
Помимо даты-места, что-то,
Что не расскажет вам глава.
А Черепашка заучила
На всякий случай этот текст.
Уже под вечер это было,
И ни одной души окрест.
Тетрадку положили тут же –
Наверно, в метре от куста,
Подальше от грязи и лужи –
У лопушиного листа.
«Смотрите, тот мужчина в парке,
О ком недавно говорил.
Вчера в руке не видел палки.
Как сильно сдал – смотреть нет сил».
Действительно, тихонько шел он,
При этом будто бы спешил.
Такой печалью взгляд был полон…
Он тут неподалеку жил.
И голова почти седая.
Да он уже совсем старик.
Куст показал, листвой кивая,
Его друзьям и чуть поник.
Когда тот с ними поравнялся,
Вдруг встал, дыхание прервав,
И что-то разглядеть пытался
Среди пожухлых влажных трав.
Потом, «сынок» сказав тихонько,
К тетрадке старой подбежал,
Поднял ее он как ребенка,
И фотографию прижал.
Понятно стало всем, конечно, –
То был его погибший сын.
Держал он драгоценность
