исчезнуть захотела –
Как снег, покинуть Белый Свет.
Не знает кто, тот не узнает,
Как стать на грани двух миров,
Как смерть часть жизни забирает,
Как не хватает больше слов.
Та фотография, к несчастью,
Была одна у старика –
Родной души хранимой частью,
Живет он на земле пока.
Он фото положил у сердца
И так пошел – с улыбкой в даль.
Как будто приоткрылась дверца
Туда, где ниспадет печаль.
Земные звуки скоро смолкли.
Лежать осталась та тетрадь,
Но надписи совсем размокли –
Их никому не прочитать.
А Черепашке нашей ночью
Во сне сказал пришедший Os:
«Ты этот текст запомни прочно:
Он – первое, что я принес.
Другое было на бумаге,
Но бывший текст преображен
От из земли пришедшей влаги,
На час один был явлен он.
И ангел нам помог – перстами
Сложить слова того листа.
Но влага действует часами,
И вот – в тетрадке пустота.
Второй отрывок будет в книге
Отмечен слезками небес.
Потом в воздушной массы сдвиге –
Его создаст опавший лес.
А дальше неразумной тварью
Текст будет выбит на столе.
Потом со счастьем и с печалью
Его рассыплю по земле…
Ну хватит – всё свершится после.
Уже и утро настает.
Незримо я останусь возле
Своих друзей. Пора в поход».
Игрушки встали и умылись,
Себя в порядок привели,
Как с другом, с кустиком простились
И по дороге в парк пошли.
О спасенной входящей в этот мир новой жизни
Теперь им виделись иначе
И дерева, и горизонт:
Был жизнью Белый Свет охвачен,
И дали вторил небосвод!
И в хоре мира звук жалейки
Тянулся к солнцу, как весна:
В тенистом парке на скамейке
Сидела женщина одна…
Читала книгу только-только,
Теперь же крикнуть не могла –
Мучительно ей стало больно, –
Она беременной была!
Над нею дерева качались.
Прохожих будто ветер сдул.
Машины лишь вдоль парка мчались,
И стоны заглушал их гул.
Беда стояла в полуметре,
Чтоб обратилась радость в скорбь.
И холод ощущался в ветре.
Два сердца ускоряли кровь.
Еще чуть-чуть, и жизнью хлынет
Она на камни, на песок…
И,
