молодую девушку, пытаясь всучить кроме красивой футболки мутного вида олимпийку:
– Долго носиться будет, добром ещё вспомнишь!
А пожилая цыганка вцепилась в руку как раз проходящего мимо Жорика:
– Позолоти ручку, яхонтовый! Погадаю, всю правду скажу. Денежку дай только. Не подумай, я верну, вот увидишь! Для гадания нужна, и обязательно купюрой, что у тебя самая большая есть. Не ограблю. Что я, по твоему, похожа на нищую? Да ко мне со всей страны едут: помоги, мол! Я многое могу…
Георгий не знал, как отделаться от цыганки, и, уже с замутнённой головой, полез в кошелёк, за крупной купюрой: не успел разменять после получки.
– Хочешь, суженную твою покажу, заговор на любовь сделаю…
В этот самый момент, Жорика и окликнули:
– О, кого я вижу! – сзади послышался весёлый, громкий бас. Почти готовую добычу прямо-таки вырвали из рук цыганки, пожелав ей найти другого дурачка. Крупный, дородный мужчина влил Жорика в поток толпы, который понёс молодого человека на выход из злополучного места. Этот узкий проход между кирпичной стеной и цыганскими лотками чуть не стал роковым для его финансов.
– Иосиф Мартович? Здравствуйте! – пролепетал Георгий. – Спасибо! Вы меня спасли.
Впрочем, попасть в руки Иосифа Мартовича было почти то же самое, что попасть в цепкие лапки цыганки: заболтать он мог надолго. Только, к счастью, при этом кошелёк оставался цел.
Иосиф Мартович был высоким и представительным, должно быть – жгучим брюнетом с чёрными усами – в прошлом, но теперь с изрядной долей седых волос в пышной шевелюре. Высокий, с большим горбатым носом и доброй улыбкой, которая наличествовала всегда. Иосиф Мартович знал, пожалуй, добрую половину города, и, будучи пенсионером, посещал все литературные, музыкальные и прочие мероприятия, торжества и представления в городе, – то есть, обретался в той среде, которую пышно называли «творческой интеллигенцией».
– Здравствуй, молодой пиит! – воскликнул Иосиф Мартович, приобняв Жорика и увлекая прочь от рынка. – Ты – с базара шёл?
– В общем-то… Нет. На базар. Продуктов купить.
– Ну, это ничего. Пойдём, пройдёмся немного. Поговорим. Давно не виделись, – Иосиф Мартович, подхватив молодого человека под локоток, увлёк к переходу на другую сторону улицы.
«Прощай, колбаса! Я к тебе не вернусь сегодня», – мысленно распрощался Георгий. То, что он уже не такой уж и молодой, а вдобавок давно и абсолютно не поэт, он вставить не смог и не успел.
– К нам на той неделе приезжал Тимур Шаов. Ты был на концерте? Почему – нет? А в музее Грекова была выставка прикладного искусства… Ещё, туда картины Рериха не так давно привозили. Не ходил? Ну, а в выставочном зале, что недалеко от Николаевской церкви – новый формат, «другие» художники
