это будет не совсем правильно, хотя в любом случае выйдет не совсем правильно. Но ты можешь звать меня Елизавета, да зови меня Елизавета, – девушка строго посмотрела на всю троицу, словно винила их в чем-то.
– Друзья, это Елизавета, девушка о которой я вам так много рассказывал.
– Привет, приятно, – проговорил Дима.
– Здравствуй, – вторил ему Саша.
– Да-да, мне тоже приятно – произнесла Елизавета с таким видом, что сложно было догадаться, что ей вообще что-то здесь приятно. – Это конечно не то кафе, но может у них здесь есть кофе?
– Где ты была, я думал мы увидимся раньше, уже десятое ноября.
– Да? Ну я была…я была там. Я была занята. Меня не было здесь.
– Клянусь, тебя точно нужно познакомить с Костей, он придет в восторг от того, как ты ухитряешься отвечать даже на самые простые вопросы, – улыбнулся ей Паша, улыбнулся тепло, искренне.
– Не думаю, что нужно это делать. Мне мало кто нравится. Не стоит знакомить меня еще с одним твоим другом, – от подобных высказываний Саша и Дима почувствовали себя несколько неуютно.
– Ладно, ладно! Так вот ты говорила о том, что я рисую существующую систему как черноту. Да, приходится так делать. Потому что она приносит намного больше зла, чем добра, это ее определяет. С ней нужно бороться, потому что она не терпит разноголосицы, только той, что обличена в давно устаревшие и потому мертвые формы. А все живое, волнующееся, чуждо этой системе. Да и вообще, что за постановка вопроса, разве ты не говорила, что желаешь включиться, бороться?
– Я думаю, что бороться с чем-то, это единственный способ быть. Или не я так думаю. Сначала ты борешься с одной чернотой, что окутывает мраком все вокруг, затем с той, что приходит ей на смену. И так до бесконечности. Но борясь ты можешь сделать хоть какое-то добро, даже если это совершенно бессмысленно. – Елизавета скорбно замолчала, словно, не ожидая ответа на свою тираду, словно ей было все равно. Однако Паша все же ответил:
– Возможно ты и права, так всегда и должно происходить – люди должны самоорганизовываться и принимать ответственность за происходящее, подталкивать тех, кто сидит на верху. Народ – это власть. Но сейчас самое главное раскачать лодку, преодолеть ту тотальную несправедливость, что воцарилась у нас. Она душит нас, она затыкает нам рты, словно ничего не поменялось.
– Все будет в порядке, – напевно произнесла Елизавета.
– Ты так считаешь?
– Я просто думаю, что должна была так сказать или просто так случилось. – Снова скорбное выражение лица. Для Паши Елизавета оставалась какой-то странной загадкой, откуда она, кто она, почему хочет помочь, если не верит в то, что хоть что-то можно изменить?
– Ну…ладно, – Павел скептически отреагировал на слова Елизаветы, он уже начинал привыкать к тому, что она говорит странные вещи. Хотя бы она хочет помочь. И хотя бы она весьма красива, хоть для Паши это и не имело никакого значения,
