смогла произнести она. – Мы домой поедем, наверное. Я женщина взрослая, риск и последствия осознаю. Если нужно отказ написать – давайте листок и ручку…
– Давать? – спросила Эльвира. Виктор оглянулся, потом снова посмотрел на Лидию Григорьевну и пожал плечами. Медсестра принесла бланк официального отказа на тонкой пожелтевшей бумаге, ручку и подложила какой-то толстый учётный журнал. Она очень старалась не смотреть на промокшую повязку; Платонову почему-то стало стыдно за Эльвиру.
Лидия Григорьевна положила листок на журнал, на секунду задумалась и начала выводить в строке «Ф. И. О.» витиеватые буквы учительского почерка, но спустя несколько секунд замерла, виновато подняла глаза на Виктора и сказала:
– А можно ещё бланк? Я тут немного напортила. Руки трясутся. Извините.
И она протянула листок Платонову.
Тот взял его, не глядя; вернулся к столу медсестры, бросил подле телефона, взял из лотка ещё один и вернулся. Лидия Григорьевна приняла листок с коротким вздохом и быстро принялась заполнять. Когда она перешла к пункту «О последствиях предупреждена», Виктора тронули за рукав. Он вздрогнул от неожиданности.
Это была Эльвира. Она потянула его к столу, что-то шепча под нос. Платонов, ничего не понимая, двинулся следом. Медсестра, глядя через плечо на Белякова, показала одними глазами на тот бланк, что Платонов бросил на стол.
В строке «Ф. И. О.» было написано: «Сделайте так, чтобы я осталась».
Вадим стоял неподалёку от матери, глядя куда-то поверх всех, опять в угол. А его мама, тем временем, поставила короткую чёткую подпись в бланке и протянула его перед собой.
(«Помогите!»)
Платонов немного растерялся. Он не очень представлял, как ему поступить. Между сыном и матерью явно была какая-то странная история, что-то непонятное и мрачное. Виктор уже пожалел, что не вызвал полицию сразу, когда Беляков попытался проявить агрессию.
Внезапно в коридоре раздался стук каблуков. Все одновременно взглянули на дверь – и к ним вошла та самая доктор Кравец, которую уже давно здесь ждали.
Платонов оценил стремительность походки и ритмику движений – в четыре утра далеко не все дежуранты сохраняли бодрость духа. Халат доктора был расстёгнут, полы его развевались на ходу. Рыжеволосая длинноногая красавица вошла – и тут же замерла в дверях, увидев, что на неё все смотрят.
Диспозиция была тоже неоднозначная – пожилая женщина на каталке, упавшая ширма, странный парень в углу комнаты, Эльвира с бланком отказа в руках. И дежурный хирург – его она сегодня видела впервые.
Впрочем, Виктор доктора Кравец тоже особо не разглядывал – ситуация пока к этому не располагала, а только шепнул Эльвире:
– Как её зовут?
– Полина Аркадьевна, – так же тихо ответила медсестра.
Тем временем, Кравец, оценив обстановку, подошла к столу и спросила:
– И у кого здесь криз?
– Да, собственно,
