сказал.
– Он по уголовным делам специалист, не по политическим.
– По уголовным, что ж, по уголовным люди бывали и неплохие. Он как, послужить новой власти не хочет?
– Владимир Иванович Яценко пропал без вести, – сухо сказал Арехин.
– Бывает, бывает. Зато ты… вы, то есть, теперь здесь. С людьми у нас сложно. Иной начитается книжечек про Ната Пинкертона и летит к нам, приключений ищет. А у нас – служба. Попробовал бы Пинкертон… – но продолжать не стал, только рукой махнул. Махнул и задел стакан, хорошо, подхватить успел.
– Мы тут немножечко… С устатку… Вы как?
– Я не устал, – отказался Арехин.
– Брезгаешь? – с дивана сказал Куртка. – К шампанскому привык?
– Я вижу, у вас тут партизанщина… – протянул Арехин.
– Изредка случается, – согласился Оболикшто. – Когда особо тяжелый день.
– Тяжелый день?
– Я ж говорю, Пинкертону такое и в кошмаре не снилось. Бандитизм небывалый. Да что говорить, завтра сами увидите.
– Завтра?
– Ну, сегодня день, можно сказать, на исходе, опять же секретарши нет. Потому всякую бюрократию отложим до завтра. Времена такие – без бюрократии нельзя. Зачислить на службу, паек, жалование. Паек наш не чекистский, но прожить можно. Потом насчет обмундирования. Его, как такового, нет, но кое-чем из самого необходимого пособим. Но, возможно, вы в одежде не нуждаетесь?
– Не нуждаюсь, – согласился Арехин. – Во всяком случае, сейчас.
– Хотя…– Оболикшто с сомнением осмотрел пальто Арехина, сшитое, правда, еще в 1917 году, но у лучшего парижского портного и из лучшей английской материи, и, что еще главнее, практически не ношенного. Кашемировый шарф и лакированные туфли с блестящими шотландскими калошами добавили сомнения. – Нам ведь по чердакам шуровать приходится, по подвалам.
– В канализацию спускаться, – добавил Куртка, – по говну ходить.
– Как-нибудь, – ответил Арехин. – У меня есть полевая форма.
– Офицерская? – ехидно спросил Куртка.
– Разумеется.
– Ничего, главное, чтобы без золотых погон, – примирительно сказал Оболикшто.
Арехин не стал говорить, что полевая форма и золотые погоны несовместны. Зачем? Просто учел: товарищ Оболикшто в отечественную на фронте не был. А что Куртка и Кофта молчат – может, из солидарности. Или просто до конца из зазеркалья не выбрались.
– А вот оружие товарищу – уже товарищу! – Арехину нужно прямо сейчас. Домой спокойнее идти будет.
– Оружие у меня тоже есть, – успокоил Арехин.
– Тогда носите его при себе.
– При себе и ношу, – но показывать не стал. Куртка опять усмехнулся. Похоже, считает, что лучше «маузера» оружия не бывает.
– Ну, ну, – только и сказал Оболикшто, не видя характерных бугров под пальто. Если и носит, то «браунинг», дамскую игрушку, мухобой.
Тишина, что на мгновение заполнила здание, оказалась
