именно? – спросил Петр Александрович охотника.
– Если судить по размеру и глубине отпечатков, вес её от четырех до пяти пудов, скорее пять, чем четыре.
– То есть восемьдесят килограммов.
– Да, семьдесят пять, восемьдесят. Не меньше.
– Меделян?
– Возможно. Но меделяны в губернии наперечёт, а в уезде нет ни одного.
– Однако в губернии все-таки есть? – вступил в разговор ротмистр Ланской. – Вы можете составить список владельцев меделянов?
– Отчего ж не составить, составлю
– Вот и отлично. А мы проверим самым деликатным образом, не был ли кто из них в Рамони.
– Вряд ли, – сказал Петр Александрович. – Рамонь – селение небольшое, пришлые редки, каждый на виду. А уж пришлый с меделяном…
– Вполне вероятно, ваше высочество, но…
– Петр Александрович, – поправил принц.
– Вполне вероятно, Петр Александрович, но это наша обязанность – проверить каждую возможность. К тому же владельцы меделянов могут что-нибудь подсказать.
– Это верно, – подтвердил охотник. – Меделянщики – они как братство, всё обо всех знают.
– Положим, и вы, Андрей Владимирович, по части охоты всё обо всех знаете.
– Получается, не всё, раз не могу определить, чьи именно следы. Помимо меделянов, есть и другие крупные собаки, но не охотничьи: кавказские и азиатские овчарки, водолазы, сенбернары, не перечислишь. Сейчас модно привезти из Европы или Америки диковинную собаку. Но в уезде мне такие неизвестны.
– А если завезли тайно? – спросил ротмистр.
– Исключить не могу, но не могу и представить, зачем? Редкую собаку заводят большей частью напоказ, а не для того, чтобы делать из неё тайну. И опять же – кто и зачем привёл собаку ночью во дворцовый парк?
Никто не торопился отвечать охотнику.
Из кадаверной, которую использовали и как секционный зал, вышел доктор Хижнин. Он уже переоделся, умылся, протёр руки спиртом, и, верно, не единожды, но ротмистру казалось, что доктора окружает ореол трупных миазмов. Чушь и обман чувств. Просто в жандармском управлении с мертвецами дело имеешь куда реже, чем, скажем, в полиции.
– Что скажете, доктор? – обратился к врачу Петр Александрович.
– У покойного была аневризма аорты. Произошло её расслоение, разрыв, и, как результат, практически мгновенная смерть.
– А что послужило причиной разрыва этой самой аневризмы? – спросил ротмистр.
– Циркуляция крови. Сердце бьётся, кровь бежит по аорте, давит на стенку. Если стенка здоровая, ничего плохого не происходит, но если она истончена, растрёпана, то в один роковой момент она рвётся. Лопается, как воздушный шарик, налетевший на куст шиповника. Физическое или психическое напряжение могли спровоцировать наступление этого момента.
– Физическое или психическое напряжение?
– Подъём тяжестей, радость, испуг, да
