еще в школе, уехала из города, родила. Мужчина, услышав мою версию, кивнул:
– Судя по возрасту ребенка, наверное, так и было. А почему ты вдруг спрашиваешь про него?
– Да так. У меня тут на днях, когда дождь был, зонтик ветром унесло, а он мне помог, – неопределенно улыбнулась я, стараясь не сболтнуть лишнего, и Муранака удивленно хмыкнул.
– Неужели он на это способен?
– В смысле?
– Слышал, у него проблемы с общением.
Я обалдела. Вот бы никогда не подумала.
– Говорят, что он на старом кассетнике все время слушает какие-то записи – то ли голоса птиц, то ли насекомых. Потом я еще слышал, что он не любит мыться и переодеваться – даже буйствует, когда его пытаются заставлять. В общем, неуправляемый. Вот, наверное, кошмар – растить такого, – серьезно заключил Муранака.
Сказал, что не дружит с Котоми, а столько всего знает. В этой деревне ничего не скроешь – от этой мысли меня пробрала дрожь. Однако, расспрашивая Муранаку, я поняла, что это отец Котоми жаловался направо и налево.
– Говорит, что жить с ним вместе еще ладно, но они же никогда раньше не встречались, мальчик ему как чужой, ни поговорить с ним невозможно, ни приголубить не получается у него. Моя бабуля тоже ему сочувствует – бедный председатель, говорит.
– Да уж… Что?! Председатель? – Меня зацепило слово, ведь где-то я недавно слышала название этой должности.
– Ну, председатель нашего «Клуба старичков».
Тот мерзкий старикашка? Ну надо же.
– Директор Синаги – я его до сих пор так называю. Он все силы отдавал образованию, и серьезные ученики и их родители его поддерживали. Я-то, балбес, из хулиганов, так что меня он часто ругал. Это сейчас я понял, что это все, наверное, потому, что он о нас беспокоился. В общем, раз уж директор не знает, что делать, там наверняка совсем все плохо.
То есть он просто привечал тех, кого было легко воспитывать, подумала я про себя. Учителей, с предубеждением относящихся к ученикам, которые ведут себя не так, как положено, где угодно полно. Дедуля-судья, которого я встретила утром, уверял, что председатель – хороший человек, но мне так не показалось, да и вряд ли он был таким уж выдающимся учителем.
Доев мороженое, Муранака пригласил меня как-нибудь сходить выпить – мол, недалеко от рыбного рынка есть хорошая распивочная-идзакая. Я не ответила, и он добавил:
– Если не хочешь вдвоем, можем позвать Кэнту или еще кого. Хорошо же завести друзей. Опять же, поможем, если что случится.
Он добродушно засмеялся. Я поняла, что обо мне беспокоятся, и это было приятно, но все же отказала:
– Не пойду. Не хочу, чтобы мне помогали.
Муранака выглядел удивленным. А я и правда больше не хочу, чтобы меня спасали. Мне нельзя себе это позволять.
– Спасибо за фотографии и за мороженое. А теперь иди, – сказала я Муранаке и вернулась в комнату.
Мне снился повторяющийся сон. Он повторялся нерегулярно
