не было, Эмилия. Там он наверняка будет в большей безопасности.
В последующие дни мы толпились у отцовского радиоприемника, чтобы послушать последние новости. Поскольку он был простейшим кристаллическим устройством, которое близнецы собрали несколько лет назад, его мог слушать только один человек с помощью жестяных наушников. Я толкалась среди остальных, ожидая своей очереди, вот только потом всегда сожалела о тех минутах, которые провела у радио, потому что новости никогда не были утешительными. Разрушались целые города, но маленькие истории причиняли больше всего боли. Мы слышали бесконечные рассказы о фермерах, расстрелянных на своих полях с самолетов из пулеметов, и даже одну ужасную историю о дедушке, который собирал последние овощи, когда пилот сбросил бомбу прямо на него. Эта история красноречиво рассказала мне о мощи захватчиков и о том, как плохо вооружена наша страна – мы были просто крестьянами, стоящими в грязи, совершенно беззащитными перед мощными взрывчатыми веществами, сброшенными с воздушных боевых машин непостижимо полными ненависти пилотами.
Через несколько дней после бомбардировок в нашем районе появились нацистские войска, потому что оборона местной армии была быстро сломлена. После этого бомбардировки прекратились, зато самолетов стало еще больше, только теперь они пролетали над нами, однако не возвращались, и почему-то это было еще хуже. Вскоре начали прибывать грузовики, с грохотом проезжая по городу, еще не останавливаясь, но уже одним своим присутствием обещая, что в один прекрасный день все, что осталось нетронутым после бомбежки, все равно будет уничтожено. Мужчины из моей семьи совершили еще одну поездку в город и снова вернулись угрюмые.
– Повсюду развешаны объявления, – пробормотал отец.
– Завтра в полдень состоится городское собрание, и мы все должны присутствовать. – Матеуш перевел взгляд на Труду. – Мы должны вернуться домой сегодня вечером, любовь моя. Возможно, если мы будем в доме, мы сможем защитить его.
– Защитить его от нацистов? – спросила она несколько недоверчиво. – Каким образом? Голыми руками?
– Пустой дом в городе уязвим, Труда, – сказал он. – Кроме того, нацисты нарушили национальную границу. Как ты думаешь, этот маленький холм сможет их сдержать? Теперь, когда бомбардировки прекратились, мы здесь не в большей безопасности, чем в городе.
– Вы видели моего папу? – спросила Эмилия. Ее голос был очень тихим. Казалось, она тает с каждым часом, несмотря на пристальное внимание со стороны сестры, мамы и меня. Матеуш и отец одновременно покачали головами.
– Твой папа все еще очень занят, помогая людям, но с ним все хорошо, – резко сказала мама. – Алина, займи ребенка. Пусть взрослые поговорят.
Мы вернулись в мою спальню и сели на диван, и я попыталась поиграть в одну из игр со считалочкой, которые так любила Эмилия, вместе с тем стараясь подслушать разговор в главной части дома.
– Все же будет хорошо, Алина, правда? – внезапно спросила меня девочка. Она
