ценность, которую те заслуживают»1, – сказано в аккаунте организации в Твиттере [3].
Тем не менее, рекомендация PETA не повлекла за собой императивных актов со стороны каких-либо инстанций, уполномоченных регулировать языковые нормы в США или иных государствах, и тем более не повлияла на речевые обычаи. И, несмотря на тесную связь языка и мышления, о которой сказано в начале данной статьи, это не свидетельствует о неготовности общества улучшать своё обращение с животными.
Во-первых, язык, являясь неотъемлемой частью цивилизации, развивается вместе с ней, что позволяет учёным рассматривать его как некое подобие живого организма. И этим объясняется то обстоятельство, что любой естественный язык изменяется постепенно, с течением десятилетий, и исключительно в силу влияющих на него социокультурных, этнических и демографических факторов, но не на основании исходящего от некого инициатора распоряжения. Если для официально-делового, научного и, в крайнем случае, публицистического стиля существует возможность принятия и искусственного внедрения новых лексических и синтаксических стандартов, то для разговорной речи подобное немыслимо.
Впрочем, те модификации, которых пыталась добиться PETA, происходят сами – пусть и медленнее, по обозначенным выше причинам, чем желала бы организация. По мере «отмирания» тех или иных социальных явлений и трансформации нашего мироуклада, для каждого нового поколения носителей языка определённый пласт лексики, составлявшей активный словарь для их родителей и более ранних предшественников, отходит к категории историзмов. Фразеологические единицы, теряя семантическую мотивированность, зачастую выходят из повседневного употребления. Так, при проведении уроков со школьниками в рамках проекта «Зоолекторий» в 2020—2021 гг., представители АНО «СОВет», разбирая тему упоминания животных в литературе и фразеологии, отмечали, что современным детям незнакома поговорка «цыплят по осени считают». Её происхождение и значение учащиеся узнавали непосредственно на занятии, и, вероятнее всего, даже после этого она не вошла в их речь как нечто, с чем им не доводится сталкиваться регулярно в окружающем мире.
Другой сценарий при утрате лексической единицей её смысловой мотивированности – сохранение её в языке без понимания большей частью носителей обоснованности включённых в неё элементов с их собственным лексическим значением. Ярким примером здесь может являться числительное «сорок», которое исторически обозначало связку соболиных шкур [4]. Затем по принципу метонимического переноса четыре десятка – стандартное количество для такой связки – стали обозначаться тем же словом и в других контекстах. Если следовать логике организации PETA, прочно вошедшее в обиход числительное стоило бы искоренить из языка, однако сегодня оно не ассоциируется с массовым истреблением соболей
Перевод автора. Оригинальный английский текст:
