тёмно-фиолетового цвета, идеально подчёркивающее фигуру. Платье, широкое в плечах по моде, с длинными рукавами полуреглан и асимметричной юбкой-годе, спереди чуть выше пола, а сзади спадающей в виде длинного шлейфа. На талии оно искусно расшито бриллиантами в виде двух узких диагональных линий, идущих одна ниже другой от левой груди к правому бедру. Глубокое декольте. На ногах лакированные серебристые босоножки на высоком и широком каблуке. Каштановые волосы завиты длинными изящными локонами, спадающими сзади на плечи, и схвачены золотой диадемой, инкрустированной альмандиновой шпинелью красно-фиолетовой окраски. Неброский со вкусом сделанный макияж придавал её лицу свежесть и молодость. Идеальные маникюр и педикюр отлично сочетались с цветом её платья.
«Ну надо же, какая мерзавка!!!» – подумала Наташа, лицо её помрачнело, а губы непроизвольно скривились.
Изменилась в лице и Настя Лебедева, правда, не так сильно, удар она умела держать. Но никто этой реакции подруг не заметил, все взоры оказались прикованы к Екатерине Быстрицкой. Посмотрев пару минут на вновь прибывших, Егор с ужасом представил, какие слезы обиды ждут его сегодня ночью. Он хоть и выглядел на двадцать с небольшим лет, но жизненного опыта у него было за тридцать, и предугадать реакцию жены не составляло большого труда. К сожалению, что-либо поделать уже нельзя. Он успокоил себя тем, что Кирюхе сегодня тоже достанется на орехи, может, только не так сильно и эмоционально.
Вслед за Быстрицкими в фойе поднялись генеральный секретарь и председатель правления Союза писателей СССР Александр Александрович Фадеев с супругой Ангелиной Иосифовной Степановой. Завидев стоявших прямо у лестницы лауреата Нобелевской премии по литературе Ивана Алексеевича Бунина и Владимира Владимировича Набокова, вернувшихся на Родину из эмиграции, они демонстративно развернулись и пошли в противоположный конец фойе. Видимо, политика примирения Бекетова нравится не всем.
Как назло, Быстрицкие и Тимошенко направились прямо к ним. Илья, видимо, поздороваться с маршалами и соблюсти правила приличия, а Тимошенко – в свою маршальскую компанию. Екатерина Быстрицкая чувствовала себя в высшем обществе как рыба в воде, даже намного свободнее Анастасии Лебедевой. Старая сталинская гвардия знала её ещё с пелёнок и воспринимала как родную. Это создавало ещё бóльшую проблему для Наташи, которая либо молчала, либо произносила односложные реплики, часто невпопад и тушуясь.
Когда они подошли и началась беседа, Наташа кисло поздоровалась и прожгла испепеляющим, полным ненависти взглядом Екатерину насквозь. Та надменно и ехидно ей ухмыльнулась, спокойно и кокетливо продолжив разговор, как будто специально выводя Наташу из себя. Эту немую пикировку заметили только двое. Егор, потому что был очень тонкой и романтичной натурой и неплохо разбирался в чувствах, а также мачеха Екатерины – Анастасия Михайловна, потому что была
