Сама громко засмеялась. – Ты вот скажи, брательник, откуда в тебе этих всяких историй на каждый случай жизни, а?
– А зачем тебе это? – удивился Сережа.
– А вот интересно мне. Со всеми случается разное, а с тобой чаще всех.
– Очень даже просто!
– Ну откуда?
– Просто самое интересное чаще всего происходит там, где почему-то нахожусь я.
– А еще потому, что любишь бодяжничать, – добавила Катерина. – Рубаху-то сними, а то всю загваздал глиной, я потом простирну.
На следующий день, после того как приходил помогать дядька Сережа, мать Шурки и вправду чуть не утонула. Она ударила в очередной раз в углу в твердую глину ломом, и оттуда начал бить родник. Быстро сбегали за стариком Остроуховым, принесли готовый «детеныш», и мужики начали его устанавливать. И тут пробил родник в самом центре.
– Катерина, ты напала на жилу, удачливая какая, – сказал Остроухов. – Сколько колодцев я вырыл на своем веку, а этот будет лучшим, помяни мое слово. Все будут ходить за водой, надоедать будут.
– А мы для того и рыли, чтобы, кому надо, ходили за водой, правда, Шурка?
Шурка посмотрел на мать, лицо ее светилось. Маленькая, ниже его ростом, в сереньком в цветочек платье и измазанных глиной галошах, она была живее и красивее всех. И главнее всех.
– Отец, а отец… назовем давай наш колодец Шуркиным, а то: Зинин колодец есть, Нестеркин колодец есть…
– Ну, мам… – собрался возразить Шурка.
Но отец опередил:
– Мне нравится, давайте так и назовем!
Шурка заметил, как обрадовалась своей придумке его мать. И как она благодарно посмотрела на отца, и они оба заулыбались чему-то своему общему и дорогому для них.
За плетнем, со стороны Лаптаевых, появился Мишка. Он знал, что нравится отцу Шурки, поэтому уверенно пробасил:
– Дядь Вась, кулешата приехали, футбольная команда, а Чугунок Вовка заболел, без Шурки никак.
– Правда, что ли? Это они на стадионе шумят? – повернулся отец к Шурке.
– Да, пап, первенство района среди школьников.
– Ну давай, раз так.
Не сговариваясь, Мишка и Шурка рысцой, шутя лавируя меж коровьих лепешек, припустили на стадион. По пути Шурка заскочил во двор деда, на чердаке мазанки набил полные карманы сушеной мелкой густерой, сорожкой, плотвой – это было как семечки. Когда вышел за ворота, кроме Мишки ожидали еще двое посыльных. На ходу теребя сушеную рыбешку, ребята заторопились на стадион.
Ночной разговор
Ночь. Летняя, душная. Повозка запряжена парой. На возу в летнем разнотравье Шуркин дед, Шурка и дядька Михаил – низкорослый, удивительно сильный, отчаянно резкий и смелый человек – отец Петьки Стрепетка.
Вспоминали гражданскую войну. Михаил рассказывал, как он, то ли в девятнадцатом, то ли в двадцатом году удрал с курсов красных командиров.
– Дядя Миша, – вмешался Шурка, –
