Я проведу Вас к ней после разговора с бароном и баронессой». Он продолжил путь, но Джон остался на месте. Голубая дверь скрывала за собой больше загадок и тайн, чем весь замок. Заметив отсутствие доктора Чилтона за собой, Ричард вернулся и, таща за руку, с трудом увел того от комнаты графини.
Дойдя до покоев четы Харрингтон, дворецкий постучал и, получив разрешение на вход, провел Джона внутрь. Комната была огромной и поражала размерами. Казалось, здесь можно было уместить весь Торнберг. Оглядевшись, Джон прошел к сидящему на диване барону и согнулся в легком поклоне. Возле окна стояла женщина, выглядывающая наружу и что-то бормочущая себе под нос, скривив рот. Почему-то Джон сразу догадался, что именно она приходила давеча вечером ко вдове.
Некоторые черты ее лица и фигуры выдавали в ней бывшую красавицу. Однако сейчас кожа была дряхлой и сухой, а волосы безжизненно спадали на худые плечи. Несмотря на некую привлекательность, что не покинула ее с возрастом, Джону она не нравилась. Возможно, ее последний разговор со вдовой, подслушанный им, сыграл свою роль, а, может быть, и то, что рассказала женщина после. Однако ему необходимо было сложить свое собственное мнение, поэтому он подошел к ней, поклонился и поцеловал руку в знак приветствия. Слегка взглянув на нее, он успел заметить в ее лице брезгливость, быстро спрятанную под маску добродетели. Джон хмыкнул и присел на диван, приняв предложение барона.
– Рады, наконец, встретиться с Вами лично, доктор, – весело улыбался барон. Его строгие черты смягчились, и лицо наполнилось радостью, волосы на макушке подергивались каждый раз, когда он говорил.
– Как здорово, что Вы приехали к нам! Еще и из самого Лондона! – баронесса светилась поддельным удовольствием и улыбалась во все свои ровные и белоснежные зубы, но Джон не верил ни одной ее эмоции. Он смотрел на нее с подозрением, и она это, конечно, уловила. Стоя за спиной мужа и скрыв свою настоящую натуру, она свысока смотрела на Джона, натянув кривую и злую улыбку.
– Да, – произнес Джон, составляя в голове психологические портреты этих двоих и поражаясь тому, как они вообще живут вместе. – Я рад, что мне выпала честь встретиться с такими высокопоставленными господами, – он делал ударение на каждом слове, дабы его насмешка не осталась незамеченной. Баронесса кипела ненавистью и злобой, прожигая Джона огнем. Однако барона этим было не взять. Простой по сущности человек, как отметил Джон, он светился, как первый луч весеннего солнца. Заглянув в его душу, Джон не увидел ничего кроме доброты, и счел барона за наивного и открытого человека, которому можно доверять.
– Что ж, я думаю, Вы уже наслышаны о нашей проблеме, – тихо произнес барон, утыкаясь глазами в пол, – знаете, наша дочь, Виктория, она больна. И нам бы хотелось, чтобы Вы вылечили ее. Хотя бы попытались, – глаза его мгновенно стали пустыми, словно потеряв связь с реальностью. Он замолчал, и баронесса, злобно выдохнув, толкнула его сзади. – Боже, что
