решила, что вряд ли статуэтка высотой в ладонь сможет нам сильно навредить.
– Но это же чудесно! – внезапно вскричал Клецка.
– Что же тут чудесного? – удивилась я. – Полагаешь, наш папа остался жив?
– Нет, – отчеканил Клецка. – Он наверняка уже покойник. А вот то, что пять богов, рожденных в Дни Демонов, получили свободу, – это отличная новость! И любой, кто вступит в поединок с Красным Властелином…
– Погоди, – остановила я его. – Я ведь велела тебе рассказать, что произошло!
– Ха! – выпалил Клецка. – Я обязан рассказывать только то, что знаю. А домыслы и предположения – это совсем другое задание. На этом я объявляю свою службу законченной!
И он снова превратился в безжизненный комок воска.
– Эй, подожди! – я снова схватила его и потрясла. – Давай, изложи мне свои домыслы и предположения!
Никакой реакции.
– Может, у него какой-нибудь таймер встроен, – выдвинул идею Картер. – Например, он может включаться только раз в день и не больше. А может, ты вообще его сломала.
– Картер, предложи что-нибудь полезное! Что нам теперь делать?
Он оглядел статуи, стоящие на четырех пьедесталах.
– А может, это…
– Другие шабти?
– По крайней мере, попробовать стоит.
Может, конечно, эти статуи и были отвечающими, но мы не смогли добиться от них ни слова. Чего мы только ни делали: поднимали их в воздух, пока задавали вопросы (хотя они были тяжеленные), указывали на них пальцем, отдавали им приказы, просили по-хорошему… Ничего не помогало.
В приступе разочарования я уже хотела применить к ним полюбившееся заклинание ха-ди – хоть душу отвести, глядя, как они разлетятся вдребезги, – но к тому времени мне уже совсем стало худо от голода и слабости, и я решила, что колдовать мне пока вредно для здоровья.
От нечего делать мы решили пошарить в ячейках вдоль стен. Пластиковые цилиндры оказались чем-то вроде контейнеров для пневмопочты, которой иногда еще пользуются в банках. Внутри каждого такого контейнера лежал свернутый папирусный свиток. Некоторые из них выглядели совсем новыми, а другие, наверно, были написаны тысячу лет назад. Каждый цилиндрик был подписан иероглифами и (повезло!) по-английски.
– «Книга Небесной Коровы», – прочел Картер. – Что за дурацкое название… А у тебя там что? «Повесть о Небесном Барсуке?»
– Нет, – отозвалась я, разбирая надпись. – «Книга о свержении Апопа».
Пышка в углу разразилась громким мяуканьем, а когда я взглянула на нее, задрала хвост торчком и зашипела.
– Что это с ней? – насторожилась я.
– Не знаю. Странная кошка, что с нее взять… Вообще-то Апопом звали исполинского змея, – припомнил Картер. – Египтяне считали его воплощением зла и связывали с ним всяческие бедствия.
Пышка развернулась и опрометью помчалась вверх по ступенькам обратно в Большой Зал.
