тебя этот шрам?
Не донеся остаток персика до губ Ти-Цэ прыснул в тыльную сторону ладони. За спиной Помоны пушечным выстрелом громыхнул гортанный лай, от которого она инстинктивно загородилась руками. Ее сердце сделало сальто-мортале и душило теперь где-то в горле.
Чуть больше секунды потребовалось Помоне, чтобы понять, что звук этот – не лай вовсе, а хохот Стражей, которые стояли у колокольни. Она растерянно повернулась к Ти-Цэ, но и тот все еще не отнял руку от лица. На колени педанта капал липкий персиковый сок.
Наконец шум более-менее стих. Стражи поодаль еще пускали смешки и подтрунивали над Ти-Цэ, а последний взял себя в руки настолько, что сумел состроить пародию на свою обыкновенную серьезную гримасу.
– Что ж, можно сказать, что я в самом деле получил его в некой драке.
Новый взрыв лающего смеха, снова затряслись могучие плечи Ти-Цэ. Помона окончательно оставила попытки что-либо понять.
– Жена – как это слово понимают люди, – не совсем верное слово, когда речь идет о наших женщинах. Но, если вы имеете в виду ту, которая живет с мужчиной душой и телом в единстве, то можете считать, что шрам мне оставила пассия, – сказал Ти-Цэ, когда все успокоились опять.
Тут улыбаться пришел черед Помоны:
– Это что, домашнее насилие?
– Каждому йакиту судьбой предназначена своя женщина, одна на всю жизнь, – начал он, и его голос, обычно низкий и грубый, смягчился. – Да. – Он на мгновение задумался. – Как только юноша проходит все обязательные испытания и становится мужчиной, он возвращается в Плодородную долину, где был некогда рожден, и отыскивает суженную.
– Разве судьбу надо так тщательно искать? – съязвила Помона.
Но подловить Ти-Цэ и разуверить в разумности предопределенности всего сущего не получилось.
– Свою женщину мы не то чтобы ищем. Мы ее узнаем. По запаху. – Ти-Цэ указал на свой широкий приплюснутый нос. – Но вот беда: женщина должна почуять тоже. В сезон спаривания запах от их шерсти очень сильный, а у нас – слабый круглый год. Довершает трагедию тот факт, что обоняние у нас само по себе куда сильнее, чем у самок. Нам суженную учуять ничего не стоит, а вот им – суженного… – Ти-Цэ покачал головой. – В общем, очень сложно. Для этого нужно подобраться к даме вплотную.
Помона начала понимать. Ее улыбка расползалась все шире.
– И даме это не очень нравится?
– Не то слово! Она ревностно охраняет древо своей семьи от чужаков. И именно чужаком ты выглядишь для самки, когда она видит тебя впервые, околачивающегося у корней ее дома с голодными глазами. Приходится включать хитрость, чтобы добиться своего. Но это того стоит, – добавил он невольно.
Помона подобрала под себя колени. Она чувствовала, как щеки охватывает жар.
– Стражи уезжают раз в год домой? К своим женщинам?
– Если бы раз в год. Мы поочередно возвращаемся в Плодородную долину раз в три года. Я не видел свою супругу уже два. Моя очередь
