авторов, не акцентируя внимания на этом вопросе, решают его положительно. Например, М. Ф. Владимирский-Буданов указал, что «в вече участвуют также и лица духовные: на киевском вече в 1147 г. председательствует митрополит».[415]
Но не все авторы уверены в праве духовных лиц участвовать в вече. В частности, И. Д. Беляевым в группу лиц, не допускавшихся на вече, включены «…монастыри и все духовенство, которое не имело права участвовать на вече даже и тогда, когда разсуждалось о делах церковных…».[416] В. П. Алексеев рассматривает присутствие духовенства на вече как редкий факт.[417]
Документальные данные имеют весьма противоречивую природу.
С одной стороны, некоторые факты указывают на участие духовенства в вече. Так, в 1141 г. «…собрашася вси Новогородци на двор епископль, и совещашася со епископом их Нифонтом, и укрепиша князя Ростислава Юрьевичя крестным целованием»;[418] в 1186 г. «Новогородци же совещавшеся со князем своим Мстиславом и со всем священным причтом».[419] Кроме того, грамоты обычно начинались благословением владыки; только после него перечислялись высшие должностные лица и присутствовавшие на вече горожане. Его же печати скрепляли договоры.
Аргументом в пользу участия священнослужителей в вече считают также адресованное князю Олегу предложение предстать перед «пред епископы, и пред игумены».[420] Правда, не следует забывать, что приглашение подразумевало присягу, при которой присутствие духовных лиц обязательно.
С другой стороны, множество фактов свидетельствует об обратном.
Во-первых, владыка, по-видимому, обычно на вече не присутствовал. Его выход к вечникам – скорее исключение, чем правило, и каждый случай летописец особо отмечает. Например, в 1342 г. «послаша Онцифор и Матфей владыку на вече…».[421] Правда, речь здесь идет о кризисной ситуации. Столь же напряженная обстановка сложилась и в 1418 г., когда в Новгороде начались усобицы, и архиепископ повел священников усмирять вечников: «…владыка Семеон… повели предстоящим собрати сбор свои… и повели взятии крест Господен и пречистыя Богородица образ, и поиде на мост, и по нем последующее священници и причет церковный».[422]
Во-вторых, очень важным представляется непонятное умолчание документов о присутствии на вече священнослужителей помимо владыки: в договорах с князьями перечислены посадники, тысяцкие, бояре, купцы, житьи и черные люди и даже «дети», но не священнослужители. Вряд ли они входили в одну из перечисленных групп.
Косвенным образом возможность участия священников в вече опровергается сходом киевлян у Туровой божницы. Сомнительно, что в группу киевских жителей, явившихся верхом и с оружием, входили представители духовенства.
Наконец, если исходить из того, что «князя выбирало городское ополчение»,[423] то непричисление к рати означало одновременно и исключение из состава
ПСРЛ. Т.9. С. 166.
ПСРЛ. Т. 10. С. 12.
ПСРЛ. Т. 9 С. 125.
ПСРЛ. Т. 10. С. 214.
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 423.
