1015 г. согласились с правлением Святополка, хотя «не бе сердце их с ним».[514] Кроме того, смены князей, особенно на новгородском столе, были слишком частыми, из-за чего некоторые князья просто не успевали проявить своих качеств.
Иными причинами, нежели личные достоинства, объяснялось и приглашение тех князей, которые ранее уже занимали престол и были изгнаны. Так, Ярослав Владимирович трижды приглашался новгородцами на княжение и дважды изгонялся ими на протяжении 15 лет. Поэтому представляется вполне обоснованным отнести личные качества кандидата на княжеский стол к непостоянным условиям избрания.
Согласие подчиняться обычаям местного общества можно рассматривать как критерий избрания, поскольку выбирали чаще всего постороннего общине человека. Прежде всего, это относится к территориям, не имевшим собственных княжеских династий.
Конечно, чтобы обеспечить знание местных правил и желание следовать им, лучше было бы найти кандидата на престол среди лиц, воспитанных общиной с малолетства. Новгородцы в начале XII в., видимо, пытались использовать подобный путь. Имеется в виду практика «вскормления» собственного князя: «Взяв к себе по договоренности с великим князем какого-нибудь княжича-отрока, новгородцы старались воспитать младого Рюриковича в духе своих обычаев и нравов, чтобы сделать из него правителя, властвующего в согласии с интересами новгородского общества».[515] Стремление иметь воспитанного в духе местных традиций, «вскормленного» Всеволода объясняло отказ новгородцев принять сына Святополка в 1102 г.[516] Вначале новгородцы надеялись, что основателем местной княжеской династии станет Мстислав Владимирович, но, когда он был отозван отцом на юг, стали возлагать такие же надежды на его сына Всеволода Мстиславича, взяв с него обязательство, что он «хочет у них умереть», т. е. княжить в Новгороде до смерти. Нарушение этого обязательства было, по-видимому, одной из главных причин его изгнания из Новгорода в 1136 г.
Когда надежды на династию не оправдались, при отборе кандидатур стали учитывать готовность чужого князя подчиняться местным обычаям: «Приглашая к себе князей, новгородцы должны были, конечно, обращать особое внимание на те отношения, в которыя князь ставился к вечу и вольности новгородской».[517] Чаще всего это требование воплощалось в формуле договора с князем «на всей воле новгородской»: «и укрепиша князя Ростислава Юрьевичя крестным целованием на их воли».[518] Неоднократно, обращаясь к очередному князю с приглашением на престол, новгородцы подчеркивали, что править он будет по их обычаям: «Ко князю Ондрею послаша новгородци: "На всеи воли нашеи даи нам князя"»;[519] «послаша в Ростов и Суздаль к великому князю Ростовскому и Суздальскому, просяще у него сына его княжити у них в Новегороде на их воли».[520] Нарушение новгородской «старины» Александром Невским послужило после его смерти причиной конфликта новгородцев с его сыном. Опасаясь повторения, новгородцы поспешили оговорить в ряде
ПСРЛ. Т. 9. С. 70.
ПВЛ. Ч. 1.С. 182.
ПСРЛ. Т.9. С. 166.
ПСРЛ. Т. 39. С. 63.
ПСРЛ. Т. 9. С. 217.
